Будь со мной честен

Всю дорогу до универмага Фрэнк сидел с мистером Варгасом и развлекал его оживленной беседой. На Фрэнка и сидевшего рядом с ним нобелевского лауреата Альберта Эйнштейна никто не смотрел, потому что на заднем сиденье читали газету фальшивая Мэрилин Монро и поддельный Чарли Чаплин, которые ехали фотографироваться с туристами перед Китайским театром Манна. Когда они выходили, я ткнула мистера Варгаса в бок и указала на парочку. Мэрилин с Чарли пошли по тротуару, держась за руки. Мне пришло в голову, что для настоящей Мэрилин все могло сложиться по-другому, влюбись она при жизни в человека с чувством юмора.

Я думала, что местная публика давно пресытилась зрелищами, – ничего подобного. В торговом центре все восхищенно глазели на мелкокалиберного Эдварда Фрэнсиса Хаттона с моноклем в глазу, который держал за руку своего дедушку-Эйнштейна. Люди расступались перед нами и синхронно смыкали ряды у нас за спиной, точно танцоры кордебалета из мюзикла «Уорнер Бразерс» пятидесятых годов.

Перед входом в универмаг Фрэнк резко остановился.

– О, подождите. В этом магазине можно купить приличный тренч, или здесь продается только всякая дребедень, вроде помады и сумочек?

– Тут должен быть отдел мужской одежды, – сказал мистер Варгас. – Кстати, я бы заодно посмотрел пижаму.

– Ты же хотел найти Ксандера, Фрэнк, – вмешалась я.

– Да, но раз уж мы все равно здесь, можно будет в конце уделить немного времени покупкам. Мама терпеть не может магазины. Не понимаю почему. Конечно, универмаг в Лос-Анджелесе – не сук в «Касабланке», зато с удобствами.

Завершив эту скромную речь, частный детектив Фрэнк Бэннинг многозначительно поднял палец, и на его лице отразилась глубочайшая сосредоточенность.

– Тссс… – сказал он, хотя все, кроме него, молчали. – Слышите? Ксандер здесь.

– Слышу, – сказала я.

Радостное самоотречение золотистого ретривера, приносящего старый теннисный мячик.

– Там, возле эскалаторов, – Фрэнк указал локтем, куда нам смотреть.

Указывать локтем – не намного лучше, чем пальцем, и все же я невероятно обрадовалась стремительному продвижению своего подопечного в сторону хороших манер. У меня появилась робкая надежда, что Фрэнк когда-нибудь научится жевать с закрытым ртом.

Фрэнк не ошибся. За небольшим кабинетным роялем в импровизированном музыкальном салоне восседал Ксандер. В смокинге. Основная масса покупателей проходила мимо, не удостаивая его взглядом. Тем не менее все кресла вокруг рояля были заняты пожилыми дамами, которые утратили интерес к моде еще во времена Мейми Эйзенхауэр, однако до сих пор не потеряли способности восхищаться красивым мужчиной за роялем. На скамье рядом с Ксандером сидел неописуемо очаровательный Алек, тоже в смокинге. У меня появилось чувство, что после этого концерта наличный капитал Ксандера заметно возрастет и он сможет доехать до самого Огайо.

Пианист эффектно завершил композицию и легким кивком поблагодарил слушателей за аплодисменты.

– Я Ксандер Девлин, – сказал он и протянул руку к Саре, стоявшей у рояля. – Моя сестра Сара, которая мирится со всеми моими недостатками.

Он положил руку на кудрявую головку Алека.

– И, разумеется, звезда любого концерта – мой племянник Алек.

Фрэнк, разглядывавший все это через монокль, опустил его и сказал:

– Ага, брат и сестра! Как Уильям и Элинор Пауэлл.

В этот момент наши с Ксандером взгляды встретились. Он оставил племянника за роялем, вскочил с места и бросился бежать. Ксандер умчался так быстро, что две восхищенные старушки, между которыми он проскочил, невольно посмотрели, на месте ли их сумочки: парень, конечно, красавец, однако те тоже не вчера родились.

– Ксандер! – возопил Фрэнк. – Не убегай!

И бросился в погоню.

– Я должна… – обернулась я к мистеру Варгасу.

– Догнать его, – сказал он. – Знаю. Беги!

25

Если вы спросите, зачем цыпленок решил перейти дорогу в Лос-Анджелесе, я скажу: он до того любил блинчики, что захотел стать одним из них.

Фрэнк пронесся за Ксандером через вестибюль и устремился вниз по застекленному эскалатору, разделяющему фасад на две части. Я мчалась за ним не разбирая дороги, расталкивая утомленных шопингом неповоротливых покупателей, обвешанных пакетами. Выбежав на улицу, я окунулась в симфонию визжащих тормозов и гудящих клаксонов. Ксандер уже перебежал через дорогу. Фрэнк замер на проезжей части перед резко затормозившим автобусом, так близко к нему, что мог протянуть руку и позвонить в колокольчик на ручке велосипеда, закрепленного на передней стойке.

– Фрэнк! Фрэнк!

До меня не сразу дошло, что кричу я сама. Не думая, я бросилась к мальчику и схватила его, пока он не лег на мостовую. Не помню, как дотащила его до тротуара. Когда он оказался в безопасности, я присела, чтобы попасть в поле его зрения.

– Фрэнк, о чем ты думал? Ты чуть не погиб! Могла случиться авария. Никогда так больше не делай, слышишь?

Фрэнк схватился двумя руками за фонарный столб и стал биться об него головой, повторяя между ударами: «Дурак, дурак, дурак».

– Нет, Фрэнк, нет! Успокойся, пожалуйста!