Будь ты проклят, Амалик! (СИ)

Ну что ж, настал и мой черёд, моё время. Я выкатился из-под скалы и послал две стрелы в левого охраника и одну стрелу в правого. Одну стрелу левому в ногу и, немедленно, вторую в открывшееся ухо. Второму хватило одной стрелы – в щель между шлемом и бронзовым воротником. Грешно было бы промахнуться: очень уж он удобно подставился.

Осия удивлённо посмотрел в мою сторону, потом перевёл взгляд вверх на скалу и резко вскинул руку в направлении своего взгляда.

Я сработал на рефлекс. Не задумываясь, упал на спину и перекатился влево, на открытое пространство, успев послать две стрелы, не целясь в указанном Осией направлении. Тут соревнование шло на инстинкты, а не на реакцию. Разглядывать цель было некогда. Со скалы на камни глухо шлёпнулось тело. Ай да я! Ай да молодец!

Я рассмотрел его потом. Специально пришёл на это место. Это был взрослый мужчина – нубиец, как две капли воды похожий на меня, разве что постарше. Может быть, даже мой родственник.

А ещё я нашёл три стрелы. Одну, где я стоял перед тем, как упасть на спину, вторую там, где я упал, третью там, куда каждый нормальный воин откатился бы, пытаясь найти укрытие среди камней. Выкатиться на открытое место - это в стиле Масайи. Он был мастер парадоксальных решений.

Спасибо тебе за науку, старый мудрый друг. Я знаю, ты был бы мной доволен. Я такую зверюгу завалил. До сих пор вспоминаю и страшно...

«Да, был бы я в краю отцов не из последних удальцов»: снова строчка из чьих-то чудесных стихов забилась в моей голове.

Окрылённый успехом, я сразу же попытался достать и Вождя: послал в него две стрелы. И, немедленно, вслед первым двум, ещё три. Вождь небрежно, не глядя, расписал остриём меча дважды двойную перекрученную петлю: священную фигуру бога Тота. Все пять стрел, разрубленные, изящным узором послушно легли у его ног.

Осия сделал мне знак угомониться и начался невозможный, фантастический поединок двух запредельных бойцов. Я, Туав Египтянин. Я Свидетель! Я был там, и я видел этот бой своими глазами.

Гигант Вождь, закутанный в блестящие доспехи. В его могучих руках летал, как пушинка, огромный тяжёлый меч. Чуткое остриё меча отзывалось на любое желание человека. Так язычок во рту кобры мечется вслед мыслям змеи.

Против этого великолепия жуткий карлик со странными беспокойными зрачками в злых глазках мангусты, с голыми руками в легком полотняном халате, грязном и оборванном.

Мелкий невзрачный зверёк мангуста против огромной, одетой в блестящую чешую кобры - царицы змей, вооружённой страшными ядовитыми зубами. Но что удивительно, все сразу понимают, насколько опасен этот зверёк и кто в этом поединке охотник, а кто добыча.

Вождь встал в боевую стойку, скосолапив ноги, левая нога немного впереди, Меч занял позицию между Вождём и Осией. Вождь держал его двумя руками в два перехвата по длинной рукояти: левая ладонь впереди, правая сжимает рукоять вплотную под левой. Правая держит меч, левая кистевыми движениями управляет вращениями лезвия.

Остриё меча хищно следило за перемещениями Осии, реагируя на каждое его движение, плавно перемещаясь за ним так, чтобы всегда быть между бойцами.

Меч и тело Вождя составляли одно целое. Если надо было повернуть меч, Вождь поворачивал тело, а не меч или руки. Двигался Вождь легко и спокойно - без рывков, сохраняя баланс и вертикальное положение тела. Внешне его движения смотрелись, как нежный и страстный танец.

Но за этой легкостью и спокойной неторопливостью пряталась невероятная скорость движений и запредельная взрывная сила.

Удивительно, насколько мягко и плавно передвигалось огромное тело Вождя. Он, никуда и никогда не спеша, всегда успевал куда надо и когда надо.

Этот бой был танец, танец на двоих, страшный танец, в конце которого затаилась смерть. Затаилась в ожидании конца. Смерть- это такой бог, которому всё равно, кто победит, кто проиграет. Ей нужна свежая кровь, ей нужно забрать чью-то жизнь. Смерти нет разницы, чья это будет жизнь.

Вождь принял откровенно оборонительную тактику. Осия непрерывно кружил вокруг него, постоянно меняя направление и темп, то убыстряя, то замедляя скорость движения. Иногда Осия мелкой пробежкой стремительно бросался на Вождя. Всегда ему навстречу плавно и нежно тянулось жало меча. Осия резко останавливался, поворотом тела уходя от страстного поцелуя острия. Вождь, не поддаваясь искушению продолжить контратаку, делал шаг назад и втягивал жало меча на себя. Повернув тело вместе с мечом в сторону Осии, он восстанавливал исходную позицию.

Как я понимаю, у Осии был какой-то план, он на что-то провоцировал противника. Но Вождь на его провокации не поддавался. Картина боя повторялась снова и снова.

Скорость, координация, ловкость Осии поражали моё воображение. Моё, но не Вождя. Умение Вождя построить и выдержать правильную позицию, виртуозная работа с дистанцией и балансом, координация частей тела, фантастическая техника владения мечом не оставляли Осии никаких шансов на быстрый успех.