Будь у меня твое лицо

Михо уже спит в углу, от двух стаканов ее щеки порозовели. Думаю, из-за этого Нами и почувствовала себя свободнее. Она хватает микрофон и заказывает самую горячую песню года в женском исполнении – конечно, она помнит каждую деталь, да еще и танцует. Забавно, как блестят ее глаза. Уверена: исполняя эту песню на работе, она не выглядит такой счастливой.

Около трех часов ночи мне начинает хотеться домой. Ханбин давно уснул на своем стуле, поэтому я машу рукой Нами с мальчиками и тащу Михо в такси. На следующий день я сплю до обеда и просыпаюсь с головной болью.

* * *

Рабочая неделя проходит как в тумане. Не знаю, почему, но в последнее время я страдаю от диких похмелий, хотя раньше переживала их легко. А еще Брюс перестал заходить – возможно, из-за приближающейся помолвки, а может, я просто ему надоела. Нет, у меня не было иллюзий насчет наших отношений. Случаются клиенты и поприкольнее, и побогаче, и я не идиотка. Да, всякий раз он выбирал именно меня. Да, в хорошем настроении давал мне приличные суммы, чтобы я «купила себе что-нибудь красивое». Но все это явно не из-за каких-то особенных чувств. Даже когда мы ужинали при свечах, он мне не улыбался. А добираясь до номера, мы зачастую уже были слишком пьяны, и потому просто смотрели телевизор, и затем засыпали вместе. Думаю, это я в нем больше всего и ценила – мне нравилось спать, когда он клал на меня руку.

Я молюсь хоть о парочке легких ночей, но мне не везет: что ни клиент, то безумный пьяница, заставляющий девушек пить за компанию, вместо того чтобы просто подливать ему спиртное. Достается не только мне – в наихудший вечер к десяти часам другие девушки тоже уже никакие. Клиент, который заставляет всех напиваться, обычно даже не платит – или это не особо желанный гость на вечеринке. Меня такие бесят: если ты не тратишь деньги и тебе не лижут задницу, лучше закрой рот и слейся со стеной. Я едва сдерживаюсь, когда какой-нибудь страшный дохляк из толпы прилипал заставляет меня пить. «Зачем тратить на меня такие дорогие напитки?» – говорю я, изображая смех. Но он с бешеными глазами настаивает: «Пей! Пей! Пей! Пей!» и я растягиваю губы в улыбке, прежде чем с глубоким выдохом опрокинуть в себя спиртное за его здоровье.

Так что когда Нами приглашает меня выпить в субботу, я отвечаю, что не хочу никуда идти из-за головной боли. Зато она может заявиться сама, если только захочет.

«Михо-унни[19] дома?» – пишет она.

«Нет».

«А скоро будет?»

«Она вышла сегодня из дома довольно поздно, поэтому, скорее всего, нет», – пишу я ей в ответ с небольшим раздражением.

Несмотря на уверения, что я не буду пить, Нами приносит несколько бутылок соджу и коробку жареных куриных крылышек – со словами, что если я не хочу, могу не пить, соджу она взяла для себя. Нами продолжает нервно озираться, пока я не срываюсь на нее и не прошу наконец перестать меня раздражать.

Мы набрасываемся на крылышки. По телевизору идет очередной выпуск K-pop. Количество групп, дебютирующих каждую неделю, противоречит логике. На сцене то плавно двигаются, то неистово скачут девочки в мини-юбках и гольфах. Нами встает и, повторяя за ними, поет в воображаемый микрофон из куриного крылышка. Ее глаза бешено сверкают, словно два стеклянных шара, когда она мотает головой из стороны в сторону.

– Ты разбрызгиваешь по полу куриный жир, – делаю замечание я. Сегодня похмелье не такое сильное, на неделе случалось и похуже, но в висках все еще пульсирует.

Нами садится, когда на сцену выходит какой-то потасканный певец и затягивает балладу о любви. Ему под сорок – совсем уже старик.

– Мне нужно скоро идти. – Нами опрокидывает в себя стакан соджу и поглядывает на дверь.

– Что? Ты же только пришла. Да что с тобой сегодня творится?

Она ерзает и что-то бормочет, запинаясь. Постепенно мне все же удается вытянуть правду. Нами переспала с Ханбином. Она рассказывает мне, как так вышло, а я лишь недоуменно хлопаю ресницами.

Той ночью, когда мы с Михо уехали домой, Ханбин проснулся, и вся компания еще немного выпила. По словам Нами, она рано отключилась, но единственное, что помнит, – как они почему-то остались вдвоем и она стояла перед Ханбином на коленях – делала ему минет. Он не кончил и уломал ее снять номер в отеле неподалеку. Там все продолжилось, и после зверского секса Нами с Ханбином уснули. Утро тоже началось с секса, а на прощание Ханбин попросил у Нами номер телефона. Он писал ей всю неделю, приглашая встретиться. Вчера, наконец, свидание состоялось и снова кончилось в отеле.

Я слушаю Нами молча и после долгой паузы спрашиваю:

– Он платит тебе?

Она качает головой, печальными глазами смотря на меня. Я тянусь за соджу, делаю глоток прямо из бутылки и сдаюсь:

– Что ж, думаю, сегодня я пью.

Нами выбрасывает куриные косточки в помойное ведро, садится напротив меня и достает другую бутылку.

– Знаешь, я впервые в жизни спала не с клиентом, – делая глоток, нерешительно говорит она. – Но я словно во сне или в телике. В смысле осознаю, что происходит, вот только проснуться не могу.

Я кручу в руках стакан. Может, выпивка избавит меня от головной боли?