Будь у меня твое лицо

Жаль, что три недели назад, когда случился инцидент с Тэином, Суджин еще не выглядела так хорошо. Возможно, ее бы наняли в «Аякс», и мы все бы развлекались сейчас с «Краун» в какой-нибудь приватной комнате в сверкающем клубе. Вместо этого Суджин работает внештатно: ее возят на автобусе в рум-салоны, когда там не хватает людей. И даже это место досталось ей благодаря моему старому другу, с которым я познакомилась еще во времена работы в Кансогу.

– Ты и правда ненормальная? – спросила Мадам, когда я пришла просить у нее прощения после той ночи.

Был ранний вечер. Она сидела за столиком в одной из комнат, записывая цифры в свою черную записную книжку и подсчитывая что-то на телефоне.

Всё Михо – это она убеждена, что всегда нужно извиняться лично. «Просто иди. Это поможет. Поверь мне. Взрослые люди хотят одного – чтобы перед ними извинились и первыми пошли на контакт». Я планировала запереться дома навсегда – да черт с ними, с долгами. «Худшее, что может случиться, – все останется по-прежнему», – сказала Михо. Она перестала хандрить из-за парня, и ее важничанье с примесью деятельного мученичества стало почти невыносимым. Но сколько она меня ни уламывала, я еще несколько дней не появлялась на работе. А потом менеджер-оппа[44] написал мне, что на упоминание моего имени Мадам реагирует спокойно. «Если придешь сейчас, все будет выглядеть так, словно ничего и не случилось», – уверял он.

– Я ужасно извиняюсь, правда, – снова и снова повторяла я, кланяясь так низко, как только позволяла поясница. – У меня нет слов.

Глядя на экран телефона, Мадам игнорировала меня. Я прождала где-то полчаса – она в это время продолжала расчеты и кому-то звонила. Но я не уходила, мне было вполне удобно. Я представляла себе, как в огромном черепе Мадам вращается мозг, ища оптимальный способ опустить меня до самого дна. Когда она наконец обратилась ко мне, в голосе звучали раздражение и вместе с тем покорность судьбе.

– Смотри. – Она захлопнула книгу, отчего я вздрогнула. – Ни для кого не секрет: индустрия уже не та, что раньше, дела обстоят намного сложнее. Сейчас непростые времена. Мне трудно, и вам тоже будет трудно, хотя знаю: никто из вас, идиоток, не думает о будущем.

Ее лицо выглядело жалким, старым и измученным. Я подумала о том, сколько же денег она скапливает, позволяя себе быть уродливой. Ее глаза не светились добротой. Впрочем, такого не бывало даже в лучшие мои дни.

– А теперь беги и зарабатывай, как профессионал, – сказала она, и меня как будто отбросило волной. Так меня и помиловали.

Незаметно выплюнув мясо в салфетку, Суджин выдает:

– Мне кажется, тебе нужно найти другую работу.

Я хихикаю прямо в рюмку.

– Ты потратила столько времени и денег, пережила столько боли, чтобы устроиться в рум-салон, а теперь говоришь мне оставить «десятку»? И что мне потом делать? Чистить туалеты? – шутливо спрашиваю я.

Этот вопрос я никогда даже не рассматривала всерьез. Куда ни посмотри – всюду рабочие места, которые я никогда не получу. Это я знаю наверняка – как ни пытаюсь избегать новостей, заголовки о безработице на каждом шагу. Только вчера, застряв в пробке, я вынуждена была смотреть на огромный экран на перекрестке станции «Синса». Там выступал диктор, а внизу бежали гигантские субтитры, сообщающие о каком-то десятилетнем максимуме и о том, что люди начинают убивать друг друга из-за обычной скуки. А эти показатели безработицы включают владельцев зданий? Ведь им не нужно ходить на работу. У каждого небоскреба и торгового центра есть хозяева, которые живут в хоромах размером с тренажерный зал или универмаг. Они не работали ни дня. Самый обычный маршрут для них – до рум-салона и обратно.

– Но непохоже, что Мадам хорошо к тебе относится, – продолжает Суджин. Мой смех становится громче, и она с раздражением качает головой. – Я имею в виду… знаю-знаю, просто в последнее время ты очень напряжена. Сильнее, чем раньше. – Официант приносит еще бутылку, и Суджин наполняет мой стакан.

– А что насчет тебя? – говорю я. – Ты передумаешь работать в этой сфере?

– Нет, но у меня другая ситуация. Сейчас я слишком занята, наслаждаясь своей красотой. – Она бросает вокруг быстрый взгляд и тут же краснеет, замечая нагло смотрящего на нее мужчину. – К тому же меня эта работа не напрягает. А если и напрягает, я умею быстро избавляться от подобных мыслей. Ара может рассказать тебе. Живя в детдоме, ты быстро этому учишься, иначе просто утонешь. Если я зашла так далеко, значит, я готова. И прямо сейчас моя жизнь круто меняется. – По ее увлажнившимся глазам видно: она говорит искренне.

– Не знаю даже, – быстро отвечаю я. – По Михо не скажешь, что она так же успешно справляется со стрессом.

– Михо? – повторяет Суджин, отвлекшись от темы. – С ней все будет в порядке, не беспокойся. Она просто лелеет планы мести. Мы все очень упорны в достижении своих целей.

Я с изумлением смотрю на Суджин и переспрашиваю:

– Какая еще месть?