Будь здоров, жмурик

Не знаю, сколько времени прошло, ибо нет его в раю, но вот, наконец, поезд въехал в туннель. Теперь я стал думать о ней, о Любе, своей будущей матери. Сомнения стали отпадать и вскоре полностью пропали. Внутри меня возгоралось все сильнее и сильнее какое-то странное теплое пламя. Меня грело изнутри предвкушение новой земной жизни, полноценной, непростой, но наполненной любовью, и радость от того, что жизнь эта временна, что все же сбудется возвращение обратно в эту вечную страну Толи и всех прочих жмуриков-мечтателей. Знать бы это всю жизнь, было бы проще перенести все невзгоды. Но сейчас для меня было важным и главным еще раз родиться и познать то, чего я был лишен в прошлой жизни. Будто путешественник и исследователь, я буду скитаться по жизни, разъезжать на ослике, собирать лучшие сказки, легенды, тосты, а потом со всем этим вернусь в рай и буду создавать свой собственный, одному мне понятный, музей бесценных экспонатов, и плевать, что кроме меня никто не будет понимать истинной ценности этих сокровищ, пожимать недоуменно фантомными плечами.

Скорость экспресса нарастала, но сначала все было как в обычном туннеле, даже будто свет редких фонарей мелькал в окошке. А потом исчез поезд, остался только туннель и я, летящий в нем, будто по инерции. Впереди замаячила развилка. Я знал, что мне надо направо. Через какие-то дурацкие и нелепые перевоплощения я, в конце концов, влетел в Любину матку и обрел конкретную форму, слившись с тем, что уже появилось до прибытия моей души и держало для нее место. Что дальше? Но это уже другая история, до которой мне надо еще дорасти. Кстати, Толино перышко пока со мной. Вот кто-то потом удивится-то.

Хельсинки, 2016–2017