Будь здоров

– Вы должны пройти с нами.

– Он никуда не пойдёт, – гневно сверкая глазами, привстала со своего места Свента.

– В таком случае я вынужден буду применить силу. Имейте в виду – сопротивление сотрудникам КСОР при исполнении может усугубить его вину.

Около каждого из пятёрки ксоровцев, казалось, прямо из воздуха возникли мои охранники, чётко контролируя каждое их движение. К главному подошёл капитан и тихо сказал:

– У меня приказ охранять этих персон от любого, – сказал он с нажимом, – посягательства.

Свой свояка видит издалека – оба ксоровца, по-видимому, мгновенно узнали друг в друге коллег.

– У меня тоже приказ. Доставить их в Заллир.

– Сейчас подойдет наш начальник и, думаю, всё прояснится. Извольте подождать – за ним уже отправлен человек.

Ждать нам долго не пришлось – городок маленький, всё под боком. Порученец генерала появился буквально через пару минут, и они вместе с лейтенантом отошли в сторонку. Быстро о чём-то поговорили, лейтенант коротко кивнул и, знаком показав своим людям следовать к выходу, направился прочь из ресторана. Наперерез ему бросился господин Боантир.

– Как же так, господин лейтенант? – неуверенно проблеял он. – А шпионы? Что с ними?

Лейтенант резко повернулся, злобно посмотрел на чинушу и холодно сообщил:

– Господин барон, которого вы называли шпионом, имеет полное право преследовать вас по закону за клевету или требовать сатисфакции – на его усмотрение. Попрошу впредь не морочить голову сотрудникам КСОР. Честь имею.

Боантир моментально растерял остатки гонора, страшно побледнел и весь покрылся вонючим потом. Он впервые посмотрел мне прямо в глаза, мучительно ища в них ответ: убью я его на дуэли или через суд пущу по миру. В свою очередь, и мне было о чём подумать. Уеду, а этот типчик снова заявится к Торсилезе с претензиями, да и не только ей одной он будет продолжать пакостить. Убивать его на дуэли – мне от этого ни чести, ни славы. Получится обычное узаконенное убийство. Подавать в суд – он может выкрутиться. Уж больно скользкие обстоятельства дела. Или отделается лёгким штрафом. Конечно, и лёгкий штраф при его-то жадности – серьёзное наказание… А что если штраф будет не лёгким? С этой мыслью я и начал с ним разговор:

– Господин Боантир, судебное крючкотворство – это долго и нудно. Может, мы решим как-нибудь побыстрее? Вы что больше предпочитаете: шпаги, сабли, кинжалы, секиры, боевые цепы, нагинаты?

С каждым моим словом кляузник бледнел всё больше и больше, хотя, казалось, дальше уже некуда.

– А может, вы предпочитаете боевые серпы? – продолжал я вопрошать. – Знаете, такие интересные штучки: заточенные с одной стороны, острые, как бритва, полумесяцы на цепях. А что, – словно придя в мальчишеский восторг от интересной мысли, вскричал я, – это будет незабываемое зрелище для всего города! Давайте остановимся на этом оружии. Оно оставляет такие красочные резаные и рваные раны! – Я легкомысленно махнул рукой: – Я их потом быстро залечу… если успею.

– Ва-ва-ваш-ваш-ша ми-м-милость! – проблеял совсем зелёный от ужаса Боантир. – Не гу-гу-губ-бите… У меня дети!

– Но ведь несколько дней назад вы изволили доверить жизнь своего сына невесть кому! Страшно подумать – лоперскому шпиону! – в ужасе воскликнул я.

– Нет-нет-нет-нет, – затряс головой чинуша так, что я подумал – отвалится. – Я знал, что вы хороший лекарь, зам-мечательный, п-превосходный лекарь. Я прошу нижайше меня простить. Готов, елико возможно, искупить… только скажите…

– Искупи-ить, – задумчиво протянул я. – Но это так ску-учно… Бой на серпах мне кажется интереснее…

Боантир прямо помертвел весь.

– …но учитывая ваш возраст и заслуги перед городом… Кстати, о заслугах. Я что-то не слышал, чтобы вы сделали что-нибудь полезное, например пожертвовали некоторую сумму на развитие местной больницы.

– Я пожертвую! Я непременно пожертвую! – ухватился за мои слова Боантир и после мучительной внутренней борьбы выдавил: – Целых десять корон не пожалею.

– Меньше пятисот для такого солидного господина – это даже несерьёзно.

– Пятьсо-о-от! – взвыл скряга. – У меня никогда не было такой суммы!

– Ну я же говорю – бой на серпах гораздо интереснее будет, чем жалкое пожертвование, – с энтузиазмом подхватил я.

– Я согласен! Согласен! – чуть не разрыдался Боантир.

– Минут через сорок мы с супругой навестим больницу. Надеюсь, к этому сроку все необходимые документы будут вами подписаны. И не дай вам боги, – мрачно и зловеще закончил я, – выплатить хоть на корону меньше.

Боантир быстро-быстро закивал головой и, пятясь, засеменил в сторону выхода. Там он столкнулся кормой с дверной ручкой, подпрыгнул, как поплавок на волне, и растворился в полумраке коридора.

В зале стояла полная тишина. Оглядевшись, я заметил, как головы посетителей поспешно поворачиваются в направлении своих тарелок, а ножи и вилки начинают с повышенной скоростью ерзать по фаянсу.

Позавтракав, мы со Свентой встали из-за стола, и… новая неожиданность – подошедшая графиня присела перед женой в глубоком реверансе и пролепетала по-лоперски: