Будапештская весна

— Ты лучше вот это попробуй, старина! Уверен, тебе такого еще никогда не приходилось пить! — Шали сунул в руку Фрею бокал и звонко поцеловал его в щеку. — Скажи, ты мне друг или нет?

— А где Деже? Мы хотим музыку!

Затем Деже заиграл цыганскую песню, и все громко и нестройно запели.

Эмма встала на стул и, хлопая в ладоши, запела:

Эх, Деларе, Деларе,
Старая цыганка заболела,
Подложили под нее соломки,
Юбка у нее сгорела…

— Как-то на днях я от нечего делать заглянул к мебельщику, который живет возле водокачки, — рассказывал Умный Фрей. — Вижу, он раскраивает кусок цветного льна… Я спросил, для чего он это делает. Говорит, что хочет шить пляжные сумки. Я хотел было купить все полотно, а он мне в ответ: «Не продаю, так как тогда нечего делать будет». Спрашиваю, почем стоит метр. Отвечает, по восемь сорок. Я поинтересовался, какую прибыль он будет иметь с метра. Оказалось, по десять пенгё. «Послушай, старина, — говорю ему. — Я у тебя куплю весь тюк по двадцать пенгё за метр, и ты, следовательно, заработаешь больше, да и маяться тебе не придется с ним в такую-то жару. Можешь пойти на пляж и купаться…» Так он на меня, верите ли, посмотрел, как на сумасшедшего, а потом говорит, что согласен, только счета мне выписывать не станет. Я купил у него весь тюк и поездом отослал полотно в Пешт, где за пять минут продал его мебельщикам по тридцать пенгё за метр…

— Ну и башковитый же этот Фрей! — с восхищением произнес Шали и громко запел:

Эх, Деларе, Деларе,
Старая цыганка захворала,
Привели к ней молодого парня —
Она, шельма, сразу встала…

От нечего делать я бродил от одного знакомого к другому. Их лица видел то отчетливо, то как в тумане, а смысла того, о чем они говорили, совсем не понимал.

— Чех, Шароши, Женгеллер! — выкрикивал дядюшка Габи, крутя жирной шеей. — Вот это был мозговой трест! Такого больше уже никогда не будет!..

— Русские войска взяли Орел, Белгород, окружили Харьков, — продолжал сообщать новости Глупый Фрей. — Сталинские «катюши» ведут такой огонь, что остановить русских просто невозможно…

Есть у меня три ако

[9]вина,Оно хранится в бочке с краном.
Эх, лягу я, друзья, под кран —
Так напьюсь, что и не встану…

— Самое главное для здоровья — это глубоко дышать! — объяснял дядюшка Руди, размахивая рукой перед своим животом. — Нужно набирать в легкие побольше воздуха… Правильное дыхание — это самое главное для организма…

— Кабинетный! Куда к черту запропастился кабинетный?!

— Русские вперед пускают танки, а за ними идет пехота, видимо-невидимо…

Эх, Деларе, Деларе,
Вновь хворает старая, ребята,
Увезли ее в роддом —
Дома плачут цыганята…

Женщины тоже были пьяны. Души пела вместе со всеми, а тетушка Руди сняла туфли и босиком отплясывала чардаш с сыном, живым и юрким парнем в очках. Эмма пригласила меня на танец, заявив, что это женский танец. Я не столько танцевал, сколько топтался на месте и спотыкался. Воздух в ресторане был спертым. Хотелось выйти в сад и подышать. В конце концов мне удалось вытащить Эмму в сад. Прислонившись к стене, я поцеловал Эмму в губы, поцеловал крепко, по-настоящему, как никогда прежде не целовал. На этот раз она не сопротивлялась, губы у нее были мягкими и теплыми.

— Какой ты милый, — прошептала она, гладя меня по лицу.

— Давай убежим отсюда, — предложил я, покрывая поцелуями ее руки и шею.

— Куда?

— Ко мне.

— Ослик ты! — Эмма хрипло рассмеялась. — А что скажут остальные?

Я чувствовал, что она, пожалуй, готова уйти со мной.

— Они и не заметят даже… Да и какое тебе до них дело? Ты только на меня смотри…

— Сопливый ты еще, — проговорила она, но все же разрешила расстегнуть блузку на груди, а потом вдруг, крепко обхватив мое лицо ладонями, несколько раз поцеловала.

— Пойдем ко мне, я живу совсем рядом… — бормотал я каким-то чужим языком. — Я хочу, чтобы, кроме нас двоих, никого не было: лишь ты да я…

Со стороны улицы послышались разговор и чей-то смех. Высвободившись из моих объятий, Эмма побежала обратно в ресторан, а вслед за ней и я.

Присутствующие как раз собирались уходить. Умный Фрей вдруг предложил пойти в одно место, где даже в такое позднее время можно заказать фасолевого супу. Пока все собирались, Деже вытащил меня в коридор и, погладив по лицу, шепотом попросил:

— Дорогой, помоги мне, дай ключ от своей комнаты.

— Ключ?

— Всего на часок. И скажи, где потом оставить ключ.

— У меня там такой беспорядок, — попытался отвертеться я.

— Это не имеет никакого значения! Главное, чтобы об этом никто не знал… А если меня будет искать Души, скажи, что я скоро вернусь. Мол, пошел подышать воздухом, или что-нибудь другое придумай.