Будда

Новые порядки не могли не сказаться и на духовной жизни общества — традиционные верования, такие как брахманизм, стали восприниматься как пережиток старины. В самом деле, древние ведические ритуалы были рассчитаны на условия сельской общины, а в суете и шуме городов проводить их было просто невозможно. Коммерсанты и торговцы, постоянно находившиеся в разъездах, не имели даже чисто физической возможности поддерживать огонь в домашнем очаге и соблюдать пост и воздержание упосатхи. К тому же им, как и прочим представителям новой формации, все теснее становилось в жестких рамках архаичной и реакционной кастовой системы. В условиях городской жизни жертвоприношения домашнего скота совершенно утратили свой исконный смысл. В прошлые времена, когда основой экономики было животноводство, это казалось вполне нормальным, да и недостатка в жертвенных животных не было. Теперь же, когда новая экономика строилась преимущественно на выращивании сельскохозяйственных культур, поголовье домашнего скота резко сократилось и уничтожать его, хотя бы ради принесения в жертву, казалось не только жестокостью, но и расточительством. А когда в городских общинах окончательно возобладали «новые» люди, которые, как мы сказали бы сегодня, «сделали себя сами», стало крепнуть сопротивление господству браминов в духовной сфере — новый человек желал самостоятельно решать, какой должна быть его духовная жизнь. Тем более что многие убедились в полной бессмысленности ритуалов жертвоприношения, которые вопреки посулам браминов почти никогда не приносили ни успеха в делах, ни богатства. В новых экономических условиях прагматичный городской житель желал выполнять только те обряды, которые принесут солидный материальный выигрыш.

Прогрессивная для своего времени монархическая форма государственного устройства, а также бурно растущие города сделали народы, населяющие долину Ганга, чрезвычайно восприимчивыми к переменам. Городским жителям проще всего было заметить, как под напором нового старые традиции буквально на их глазах уходят в прошлое. Их собственный образ жизни быстро менялся, делаясь все более далеким от неспешного монотонного распорядка сельской жизни, который определялся сменой сезонов и предписывал из года в год выполнять одни и те же действия. Зато городская жизнь с ее разнообразием и динамизмом быстро подвела человека к осознанию того, что за каждым его поступком тянется длинный шлейф долгосрочных последствий (карма), которые если уж не успеют отразиться на их собственной жизни, то непременно окажут воздействие на их потомков. На этом фоне относительно молодое учение о реинкарнации куда более отвечало духовным запросам и условиям жизни городских жителей, нежели ведическая вера. Новое звучание получила и теория кармы, согласно которой человеку некого винить в собственной судьбе, кроме самого себя, а все действия и поступки непременно повлияют на его жизнь в будущих перерождениях. Конечно, эта теория не позволяла человеку вырваться из бесконечного круга сансары, но хорошая карма все же давала надежду на более приятное существование в следующих жизнях. Раньше, за несколько поколений до экономического расцвета долины Ганга, доктрина реинкарнации относилась к разряду сокровенных тайных знаний и оставалась достоянием лишь узкого круга избранных. Во времена Гаутамы, когда человеку открылось новое понимание сущности причинно-следственных связей, учение о карме приобрело широкое распространение — даже сами брамины поверили в него[32].