Будда (2-е изд., испр.)

Последователь Л. Н. Толстого, переводчик и публицист Павел Александрович Буланже (1865–1925), тонко прочувствовал восприятие Арадой Каламой дисгармонически-демонического изменения разнообразных материальных форм. Меня впечатлило его толкование дошедшего до нас из глубокой древности учения: «Таким образом явилась отдельность этого материала, началась как бы отдельная жизнь всякой формы: и человека, и зверя, и дерева, и звезды, и всякого неживого и живого вещества во Вселенной. После того как материал стал обособленным, или личным, в нем стало проявляться пять сущностей тонких и им соответствовало пять сущностей грубых. Эти пять сущностей: 1) звук (тонкая) и эфир (грубая); 2) осязание и воздух; 3) цвет и огонь; 4) вкус и вода; 5) обоняние и земля. Человеку только кажется, что он есть то, что он есть. На самом же деле он кусок природы, этого всемирного материала, который постоянно изменяется. И в человеке, как и во всем во Вселенной, тоже есть эти пять сущностей, и тонкие сущности называются манас, а соответствующие им грубые — чувствами (слух, осязание, зрение, вкус, обоняние). Когда человек, положим, видит красный цвет, это не значит, что красный цвет существует на самом деле. На самом деле в природе нет никаких различий, — есть один неизменный материал, из которого она состоит. Но человеку кажется, что он видит красный цвет, потому что тонкая сущность человека — манас — получила впечатление от грубой сущности — чувства зрения — и сделала такое разделение материала Вселенной. Если бы тонкая сущность — манас, скрывающаяся за грубой — зрением, не произвела разделение материала Вселенной, человек не почувствовал бы красного цвета. Как часть всего материала Вселенной человек изменяется: одно время он может быть человеком, другое время — животным, растением, камнем и т. д. Смысл человеческой жизни заключается в том, чтобы остановить эти вечные изменения. А это может быть только тогда, когда он узнает, от чего происходят изменения, то есть когда он узнает, что для этого надо стремиться к первоначальному состоянию материи — равновесию, небытию. А это может быть тогда, когда уничтожится сознательность и отделенность человека от остальной материи, то есть уничтожится сознание человеком своей отдельной личности»[271].

В. П. Андросов в своей фундаментальной работе «Будда Шакьямуни и индийский буддизм» конкретизирует, в чем заключалось для Арады Каламы достижение глубочайшего уровня — созерцание «долины абсолютного ничто»: «Адепт полностью осознает, что всё данное ему в ощущениях и представлениях суть ничто. Но под „всё“ понимался не только внутренний мир личности. Постепенно погружаясь в медитативное состояние, ученик должен был утвердиться в мысли, что все составляющие грани его души ничтожно малы и никчемны. В них нет ничего достойного внимания или развития. По мнению Каламы, такая духовная практика освобождала вечное Я (Атман) человека от оков тела и души, и, как птица из открывшейся клетки, оно устремлялось в небесную высь, в бесконечное пространство, к соединению с высшим Абсолютом Вселенной — с Брахмо»[272].

Такой результат, если сжато сформулировать условия, при которых он возможен, непременно появится, когда тонкие и грубые сущности будут парализованы волевым усилием человека, их тщательно изучившего с помощью самоуглубления и полного отстранения от всего, что питает его чувства. Возвращение равновесия Вселенной означает возвращение в небытие как в новую реальность. Небытие в этом случае представляет высший Абсолют.

Арада Калама ждал Сиддхартху Гаутаму и знал о сыне правителя шакьев значительно больше, чем тот о нем. У слухов быстрые и крепкие ноги, и они добежали до ашрама аскета гораздо быстрее, чем до него дошел сам объект этих слухов. Говорили об особых способностях парня из Капилавасту, который удостоился такой неслыханной чести, как посещение его убогой пещеры в Раджагрихе самим царем Бимбисарой.

У предприимчивого Арады Каламы, несмотря на аскетический образ жизни, здравый смысл не находился в загоне и потому появились некоторые планы, связанные с Сиддхартхой и его знакомством с царем Бимбисарой. К тому же принадлежность нового ученика к правящему клану в республике шакьев, а также то, что он сын правителя, укрепляли уверенность Арады Каламы, что совместными усилиями они привлекут в манговую рощу много народа. Спустя несколько недель он предложил Сиддхартхе стать его деловым партнером. Разумеется, новый ученик тут же отказался. Не затем он пустился в дальнюю дорогу, чтобы пристроиться в теплом местечке и отказаться от своей главной цели[273].