Будда (2-е изд., испр.)

Во времена Будды это было отречение от всего преходящего, преодоление в себе привязанности к кому-то или чему-то, очищение своего сознания от «загрязнения» (клеша) теми или другими искушениями.

В традициях Махаяны и Ваджраяны очертания земного Будды туманны и размыты. Он воспринимается как метафизическая реальность, а архатов, тех людей, которые достигли освобождения от «загрязнений» сознания и существуют вне колеса перерождений, называют шраваками — «слушающими голос». Их упрекают, что они слышали то, не зная что, и шли туда, незнамо куда. Поэтому достижение ими нирваны как индивидуального освобождения — не более чем трагическое заблуждение. Ведь для последователей Махаяны и Ваджраяны нет разницы между сансарой и нирваной. Для них стремление к личному освобождению — не самый благородный путь. Их идеал — стать бодхисаттвой и иметь возможность принести благо окружающему миру. Главное в их практике не действие, а намерение, рожденное чувством великого сострадания ко всем живым существам.

Современные ученые объясняют в своих исследованиях, как проходила и чем вызывалась эволюция буддийского учения[413].

Поначалу я наивно предполагал, что также попытаюсь обозреть с высоты птичьего полета буддизм во всех его широких потоках, речушках и ручьях, но вскоре от этого намерения отказался, признав его невыполнимым.

Эта книга не об истории буддизма, а о человеке, благодаря идеям и опыту подвижнической жизни которого человечество получило новый импульс к самосовершенствованию. Ни в одной из мировых религий не найти такого многообразия идей, свободы в подходах к осуществлению поставленной цели — избавиться от страданий.

Гаутаме Будде докучали брахманское высокомерие и пустословие. Прежде всего они выражались в бесконечных поучениях «дваждырожденных». Он, несомненно, ценил брахманскую ученость, но схоластические рассуждения, от кого бы они ни исходили, провоцировали его волю и развитый ум на достойные и убедительные по используемой аргументации ответы. В них чувствовалась осведомленность Первоучителя о той повседневной жизни, которую он словно бы не замечал. Как свидетельствуют сутры (сутты) из Трех Корзин, видеть в Гаутаме Будде человека не от мира сего означает поддаться поверхностным впечатлениям. Как правило, все его ответы отличались ироничностью и остротой по стилю и смыслу. Приведу одну историю, некоторыми сюжетными линиями дополняющую рассказанные в восьмой главе предыдущие предания о мытарствах рода шакьев, взятые мною из старейших буддийских текстов Дигха-Никая (яз. пали — Собрание пространных учений) и Махавасту (санскр. — Великая история). К тому же они в какой-то степени представляют комментарий Гаутамы Будды к теме «инцеста» и его взгляды на жизнь отшельников и брахманов. Эта история излагается в Дигха-Никае, первой книги из Второй Корзины, в уже упомянутом мною разделе Амбаттха-сутта (санскр. — Сутра) (пер. с пали А. Я. Сыркина).

Обсуждение в брахманских кругах темы, распространенного среди незваных гостей инцеста, и трактуемого как свидетельство их низкого происхождения, с течением времени приобрело еще большую остроту. Требовались убедительные доводы и соображения, почему такие возмутительные, неприглядные и аморальные отношения вообще имели место среди шакьев. В буддийской литературе этому явлению дается всестороннее объяснение. К тому же во многих случаях самим Гаутамой Шакьямуни Буддой, как уже убедился читатель, выявляются и анализируются причины появления инцеста среди его сородичей. Ведь он учил смотреть спокойно даже на более удручающие и безнравственные вещи и находить ответ на вопрос, почему это произошло. Некоторые из таких историй припишут сакское происхождение Гаутаме Будде.

В них будет утверждаться, что род шакьев, или сакьев, по-видимому, пошел от правителей, царей, избираемых Советом вождей могущественных союзов сакских племен, набеги которых оставили след в древней истории человечества.

Различия между разными версиями об изгнании пращуров Сиддхартхи Гаутамы слишком велики и, как объясняет Эдвард Томас, «свидетельствуют об отсутствии единого варианта генеалогии»[414].

Более того, он исключает всякую вероятность того, что у генеалогии шакьев была историческая основа[415]. С этим его утверждением трудно согласиться.

Нам повезло, что сохранилась Дикха-Никая с ее разделами, названными именами определенных людей. Вероятно, это были конкретные персонажи, существовавшие в окружении Гаутамы Будды или пришедшие в общину после его кончины..

Раздел Амбаттха-сутта (сутра) повествует о пребывании Гаутамы Будды с пятьюстами монахами в густой роще Иччхананкала, расположенной в царстве Кошала, и о его встрече с Амбаттхой, юным учеником брахмана Поккхарасади, известного своей мудростью и добродетельным нравом.