Будда и Моисей

Я слышал этот голос, и вдруг понял, что я сам стал духом, я слился с этим духом, и постепенно стал различать вокруг себя разные цвета, вернее даже не цвета, а свечения. Сознанье возвращалось ко мне, но это уже было другое сознание, одухотворённое внутренним светом. Я увидел всё помещение, светящееся мерцающим светом и головы моих слушателей, от которых исходили светящиеся нимбы разных цветов. Одни светились ярче, другие бледнее. От Натали исходил яркий темноватый свет, так же как от некоторых японских женщин и девушек. Всех ярче светились нимбы над головами монахов Мосэ и Хотокэ, но ярче всех святился нимб самого отца Гонгэ. Он был таким ярким, что затмевал все другие свечения и, возможно, освещал помещение этим мерцающим светом. Я знал, что, согласно восточной философии женщины должны излучать из себя свет «инь» (покоя), а мужчины свет «ё – ян» (движения). Может быть, поэтому мужской свет сиял ярче, чем женский.

Я продолжал говорить:

– Равным образом думайте то же об интеллекте, который есть свет различающего рассудка, а от него восходит к Богу, свету интеллекта.

"Но чем же отличается мужской свет от женского"? – говоря это, я спрашивал себя.

– Двигаясь так в своём беге путём, открывшемся на примере зрения, вы обнаружите, что наш вовеки благословенный Бог есть так же всё бытие существующей вещи, как различительный свет есть бытие ощущений, а интеллектуальный свет – всё бытие рациональной сферы. Что только от него у творения есть существование, жизнь и движение. Через его свет – и всё наше познание, так что не мы по-настоящему познаём, а он в нас.

Высказав эту мысль Николая Кузанского, я задумался. "Вот в чём отгадка, почему разнятся мужской и женский свет! – внутренне воскликнул я. – А это значит, что женщина является проводником божественного благословенного света, который создаёт всех нас мужчин, и преобразует нас. А это ещё значит, что мы являемся по отношению к женщинам вторичными существами. И получаем от Бога не прямой благотворящий свет, а лишь его производное – свет интеллектуальный, который нас погружает в рациональную сферу бытья. Нам только кажется, что мы умнее женщин, но, если рассматривать наши возможности с этой точки зрения, то мы, мужчины, обречены на вечные блуждания в этой своей рациональной сфере, и то, что мы видим вокруг себя, представляется нам полном искажением действительности. И вместо того, чтобы прислушаться к голосу женского света, мы им навязываем своё видение этого мира. Этим мы подчиняем их себе и ведём к своим заблуждениям.

И я вдруг в какой-то момент понял, что отстранился от всех старых представлений о свете Божьем. Я как бы открыл в себе потаённую дверь, которая впустила меня в невидимый мир, некую "камеру скуру", из которой я мог наблюдать за всеми и проникать в их головы и мысли. В одни головы было входить довольно легко, в другие – труднее. Всё зависело от открытости человека, от его расслабленности и восприимчивости. Может быть, именно таким путём отец Гонгэ и проникал в чужие мысли. Мне показалось, что я очутился в голове одного японца, который смотрел на меня своим отстранённым взглядом и думал о своей шхуне и о завтрашнем путешествии вдоль побережья к острову Кюсю. Перед моим взором даже пробежали некие картинки его прошлых воспоминаний о поездках: то незнакомый мне небольшой порт в лучах заходящего солнца, то островок посреди бескрайнего моря, окружённого горизонтом. Его глазами я видел себя, стоящего на сцене, его ушами я слышал мой голос, произносивший речь:

– Заметим себе, что благодаря своим чудным делам Бог создал свет, превосходящий простотой прочие телесные создания и служащий той серединой между духовной и телесной природой, через посредство которой этот телесный мир, как бы через своё простое начало, восходит в духовный мир. В самом деле, свет переносит образы в зрение, благодаря чему форма чувственного мира восходит к рассудку и интеллекту и достигает в Боге своей цели. Исхождение мира в бытие тоже произошло таким образом, что этот телесный мир стал тем, чем он есть через причастность свету, и телесные вещи считаются тем более совершенными в телесном роде, чем больше они причастны свету. Точно также, творение, обладающее духом интеллектуальной жизни, тем совершеннее, чем больше причастно свету жизни, а творение, обладающее духом интеллектуальной жизни, – чем больше причастно свету интеллектуальной жизни. Бог есть не приобщаемый бесконечный свет, также светящий во всём, как различительный свет в чувствах; и разнообразное определение этого неделимого и беспримесного света являет разнообразие творений также, как разнообразное определение света в прозрачной среде являет разнообразие цвета, хотя сам свет с цветом не смешивается.