Читаем Будда. История и легенды полностью

Постигая это, монахи, ученый благородный ученик испытывает отвращение к телу, к чувству, к восприятию, к совокупностям, к сознанию. Чувствуя неприязнь, он избавляется от страсти, посредством избавления от страсти он освобождается, и в освобожденном возникает знание об его освобождении. Он понимает, что перевоплощение разрушено, ведется благочестивая жизнь, совершено то, что надо было совершить, нет (для него) ничего за пределами этого мира.

Так сказал Господин. Пять монахов порадовались словам Господина, и, когда было произнесено это объяснение, сердца пяти монахов, не цепляясь (за существование), освободились от асав[173].

В это время юноша по имени Яса, сын богатого ювелира, жил в роскоши в Бенаресе. Как-то ночью, проснувшись, он обнаружил людей из дворцовой свиты и музыкантов спящими в непристойных позах, и с тем же возгласом неприязни, с каким Будда оставил мир, ушел из дому и из города (ворота которого открыли ему божества) в олений парк Исипатана, где на рассвете встретил Будду[174], который утешил его и научил Четырем истинам. Отец Ясы по следам туфель пришел за ним в парк, но Будда сделал его невидимым. Затем он прочел наставление ювелиру, который нашел убежище в Будде, в Учении и в сангхе в качестве ученика-мирянина. Таким образом, он стал первым мирянином, посвященным посредством троичной формулы. Тем временем Яса, услышав это наставление, достиг полного просветления с разрушением асав. Тогда Будда снова сделал его видимым и объяснил его отцу, что тот, чей ум полностью освободился от привязанности к миру, не может снова вернуться в него. Затем Ясу посвятили в сан, и он стал седьмым членом сангхи.

Первые две женщины, ставшие мирянками-ученицами, были мать и бывшая жена Ясы, в доме которых Будда принял еду. Затем четыре друга Ясы, а за ними пятьдесят его друзей вступили в сангху и достигли архатства. Монахов стало шестьдесят, и тогда Будда разослал их в разных направлениях проповедовать Дхамму. Этот рассказ, по-видимому, должен был служить введением к формуле посвящения новых членов сангхи самими монахами: проповедники привели с собой так много кандидатов на вступление в сангху, что Будде пришлось позволить монахам проводить эту церемонию. Она состояла в сбривании волос, принятии желтых одежд и трехкратном повторении троичной формулы об убежище в Будде, в Учении и в сангхе. Это считается второй формой рукоположения, созданной Буддой. Позже в Винае был описан намного более сложный ритуал, который используется и сейчас.

После Уединения[175], то есть трех месяцев, проведенных в одиночестве в период дождей (васса), Будда, возвращаясь в Урувелу, встретил тридцать молодых богачей, забавлявшихся со своими женами в роще. У одного из них не было жены, и для него взяли куртизанку, но, когда все отвлеклись, она убежала, прихватив с собой их вещи. Они пошли искать ее и спросили у Будды, не видел ли он женщину. «Как вы думаете, юноши, — отвечал Будда, — что для вас лучше: искать женщину или искать себя?» — «Лучше для нас, Господин, искать себя». Тогда Будда велел им сесть и, произнеся перед ними проповедь, обратил их и принял в сангху. Здесь наличествует странное расхождение с санскритской традицией. В этом месте тридцать человек названы «друзьями богачей» (бхаддаваггия), но санскритские источники называют этим именем в форме бхадраваргия пять монахов. Противоречие это остается без объяснения, но с исторической точки зрения необходимости в объяснении нет[176].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее