Буддизм

Известность великих отшельников Алары и Уддахи давно вышла за пределы Раджагрихи. Они сообща управляли огромной общиной последователей Санкьи, учения, напрочь отвергавшего старые индуистские догматы. Смелость их философских построений ошеломляла; стройность и логичность из учения приводила в восторг. Жизнь созерцателей коренным образом отличалась от жизни аскетов: они не изнуряли своё тело испытаниями, не занимались умерщвлением плоти, и это было достаточно необычно для отшельников. Они пытались постичь истину разумом, развив его до непостижимых высот. Эта идея потрясала своей величественностью. В союзе разума и тела созерцатели искали путь к истине. Это было ново, захватывающе и логично.

Именно поэтому Сиддхартха, покинув произвольных тружеников, решил присоединиться к созерцателям. Распростившись с Аратой и собратьями по аскезе, Сиддхартха захватил свой нехитрый скарб, состоящий из миски, плошки и его великолепного плаща, единственного напоминания о былом величии, и направился туда, где, по слухам, остановились в это время созерцатели.

Сиддхартха был удивлён, узнав, что слава о нём достигла ушей таких знаменитых людей, как Алара и Уддаха. Руководители общины жили порознь, однако иногда общались между собой, и в то время, когда Сиддхартха пришёл в общину, они как раз были вместе.

Образ жизни созерцателей поразил Сиддхартху: по всей видимости, эти люди вовсе не собирались покорять свою плоть, ибо они не знали аскезы. Удивительным был их способ достижения знания: они длительное время размышляли о вещах, на первый взгляд не имеющих никакого отношения к спасению. Вообще, поклонение богам и священным реликвиям, казалось, их совершенно не трогало. Даже помощи у богов они не просили, что было совсем уж необыкновенно. И в то же время в этих людях чувствовалась большая внутренняя сила, и Сиддхартха ощущал её. Почтительно проходя между рядами медитирующих учеников, Сиддхартха искал взглядом того, кто мог бы помочь ему отыскать главу общины. С тружениками было легче: Арата Калама в буквальном смысле был центральной фигурой, и всякому, кто приходил в общину, было ясно, кто является главным. Теперь же Сиддхартха был в некотором замешательстве: он никак не мог выделить из массы практикующих фигуру учителя. Другой на его месте, возможно, не понадеялся бы на себя, спросив об учителе у любого из медитирующих, но Сиддхартха привык полагаться только на себя, поэтому он продолжал свой неспешным путь между неподвижно сидящих фигур.