Будем гулять и веселиться

Она потягивала citron presse

[2], вслушивалась в болтовню окружающих.

Скоро закончится праздник в Париже, и клайд рассеется по всей Земле. Здесь останутся только уборщики, а прочую обслугу - кукол, частичных и так далее - отправят на склады.

За соседним столиком молодой двойник ее последнего любовника разговаривал с каким-то стариком. У того каштановые волосы были зализаны назад от высокого лба, а водянистые голубые? глаза увеличены толстыми стеклами очков.

- Да, Джим, львы! Поезжай в Африку и послушай, как они рычат по ночам. Клянусь, больше нигде ничего подобного ты не услышишь.

- Эх-ма, да я бы с радостью. Нора не согласится. Ей подавай блага цивилизации. Да к тому же львов мне так и так не увидеть. Давай-ка лучше еще возьмем по бокалу этого отменного белого, и ты мне про львов расскажешь.

- О черт! Да я, если хочешь, живого тебе привезу! - возбудился молодой. - Расскажу, как он выглядит, а ты будешь его гладить и нюхать, пока не поймешь, что я имею в виду.

Он и не подозревал, что в этом парке есть два льва, ас ними обнаженный человеческий ребенок, девочка; ее ноги с пингвиньими крыльями на лодыжках даже не касались земли.

И что, эти куклы приходят сюда ежедневно и развлекают гостей беседами из давным-давно,-миллионы лет назад ушедших времен? И что, каждый день для этих созданий похож на все остальные? Вдруг как будто холодный ветер подул сквозь нее; вдруг как будто ее, нагую, вознесло на самый верх горы, сложенной из миллионов ее лет.

- Ты путаешь истинное и реальное, - произнес тихий, шепелявый мужской голос. Она огляделась - кто из удивительных людей и нелюдей мог сказать эти слова, самые истинные и реальные из слов, которые она услышала за… сколько уж столетий?

* * *

Она отправилась в Новый Орлеан, где была ночь и шел дождь - теплые ласковые струи сыпались на освещенные фонарями улицы. В Новом Орлеане тоже был XX век, там на каждом перекрестке мощенных кирпичами улиц под мимозами варили лангуст. И над озером Пончартрейн пылала Новоорлеанская Дева. Она висела в черном ночном небе, окутанная промасленными шелками, и сияла как звезда, и бледно-голубое колесо Галактики над горизонтом служило задником этой сцене. А потом Дева вспыхнула кометой и канула в черную воду, а духовой оркестр сыграл «Laissez 1е Bon Temps Rouler»

[3].

В Новом Орлеане она сдружилась с тремя гостями, чьим оригиналам было под тысячу лет. Все трое, по их словам, были студентами Переоткрытия. Что такое Переоткрытие, она не поняла. Ее новые друзья носили зеленое в честь Земли, объяснил один из них. Она сочла это странным - Земля ведь, если из космоса глядеть, почти вся голубая. Пили слабый психотроп под названием абсент; горькую белую бурду полагалось лить в воду, держа под струей в Серебряных щипцах кусочек сахара. Они поинтересовались происхождением клайда, чем сильно насмешили ее. Его «происхождением», конечно же, была она - затерявшаяся среди своих бесчисленных копий. Но, хоть и вынуждали студенты ее почувствовать каждый из прожитых пяти миллионов лет, ей импонировали их невинность, открытость и энергия.

Вместе со студентами она шла по набережной чер$з огромный планетарий. При подготовке этой выставки широко использовались оставленные в Библиотеке гостями воспоминания и иные материалы. И экспозиция ежедневно обновлялась.

Она слушала, как студенты спорили о том, что люди, возможно, произошли не на Земле, и тут подошел какой-то человек и, глядя на нее в упор, громко сказал:

- Ни один из них на тебя не похож, но все равно они - твои копии. И все одержимы прошлым, потому что в нем они как в ловушке.

Высокий рост, смоляная борода лопатой. В черных глазах плещется бескрайнее море веселья. Этот же мягкий шепелявый голос она слышала в парижском кафе. Незнакомец подмигнул и скрылся в самой середине раскаленного добела круговорота - аккреции черной дыры Сигмы Дракона-2; материю эта звезда тянула со своего спутника, голубоватого гиганта. Когда-то это было одно из чудес Галактики.

Она пошла следом, но незнакомец уже исчез.

Она искала его по всему Новому Орлеану и наткнулась на женщину, которая перед сбором клайда жила в оболочке водяного пара вокруг газового гиганта, управляла турфирмой, чьи клиенты копировали свой разум на нервную систему живого дирижабля километровой длины. Звали эту женщину Рафа; когда-то она правила стозвездной империей, но сложила с себя бремя власти задолго до того, как ее позвали на сбор.

- Между прочим, я была не императрицей, а императором, Мужчиной, - сообщила Рафа. - Но и от этого отказалась. Когда все дела переделаны, что еще остается? Только гулять да веселиться.

«А я всегда была женщиной», - подумала она. И на протяжении двух миллионов лет она правила империей в миллион миров. И насколько ей было известно, оставленная на троне копия правит по сей день. Но об этом она Рафе не сказала. Никто на всей Земле не знал, кто она,

- Что ж, коли так, давай гулять да веселиться до конца света.