Будем квиты

- Люблю тебя, - говорю тише, но каждый, произнесенный мною звук, смывает дождь. – Я влюбилась в то, как ты на меня смотришь; в то, как ты говоришь, что будешь бороться за нас, влюбилась в твою… ненависть. Да! Потому что никто никогда не заставлял меня чувствовать то, что заставляешь ты. Я влюбилась в то ощущение легкости, которое я испытываю только с тобой, Рон. И мне больше никто не нужен. Ты слышишь меня? Я думаю, что я красива, когда ловлю на себе твой взгляд. И думаю, что я все смогу, когда ты со мной разговариваешь. Я влюблена в это.

Высказав все, не перестаю вглядываться в глаза, полные надежды и грусти. Я хочу верить, что смогла его переубедить, но, к сожалению, Аарон спустя минуту убирает мои руки и, опустив их, отводит глаза. Он приоткрывает рот, глядя куда-то вдаль. Капли воды стекают по его губам вниз, на и без того промокшую рубашку. Рон весь вымок, как и я. И парень, будто вспомнив об этой немаловажной детали, обходит меня, чтобы открыть водительскую дверь своего джипа.

- Залезай, - приказывает строго, без лишнего энтузиазма.

Сказать мне уже нечего. Я не повинуюсь ему, но и спорить мне не хочется. Просто делаю то, что является наиболее логическим в сложившейся ситуации. «BMV » Бриса там же, где я видела его в последний раз. Когда Рон выезжает на дорогу, я в последний раз бросаю на белую машину взгляд. А потом замечаю голубые глаза Рона в зеркале заднего вида. Он следит за дорогой, ведет быстро, но я не решаюсь сделать ему замечание.

Чтобы чем-то заполнить неловкое молчание, я включаю радио. Нажав на кнопку, я поглядываю на Аарона - не думаю, что он против, просто я почему-то ожидаю злобного упрека, однако он на меня даже не смотрит. И как будто вовсе не слышит музыки. Салон утопает в ней. Стараясь не думать о том, что нас ждет, я проваливаюсь в мягкое сиденье, откидываю голову и отдаюсь голосу Олли Марса. Какая ирония… Звучит та же песня, под которую я танцевала около костра.

Аарону или все равно, или он просто делает вид, что это так. Я, конечно, надеюсь на второе. Невыносимо ехать с ним в машине и представлять, что это самая оптимальная близость, которая впредь у нас может быть. Я жалею себя. Мысленно я жалею себя, и когда-то мне было безумно страшно, что до этого дойдет. Все цели, мечты, задачи, которые ставили передо мной, и которые, я считала, были моими – все это лишь для того, чтобы не чувствовать этого – страха. Жуткого, с ума сводящего страха, подкрадывающегося в мозг и не оставляющего возможности бежать. Все было ради того, чтобы не бояться. Не влюбляться. Не чувствовать. Потому что это так больно – когда ты думаешь, что все кончено.

Все кончено?

- Все кончено? – решаюсь произнести вслух, когда мы подъезжаем к дому Энн.

Аарон останавливает машину на подъездной дорожке. Он выключает фары, но мотор продолжает работать. Свет в салоне продолжает гореть. К сожалению. К огромному сожалению. Я же могу видеть его глаза – усмехающиеся, довольные, с остатками нашего прошлого.

Он медленно тянется к стереосистеме и выключает музыку. Тишина охватывает полностью. Не считая жужжания мотора, нельзя услышать ни звука. И поэтому, когда Рон поправляет ворот своей футболки, звук его движений не остается не замеченным.

И, наконец, парень говорит:

- Что?

Это было, как: «Что? Почему ты такая дура?». Но не как: «Ты такая дура, я тебя никуда не отпущу». Это было иначе: «Ты такая дура, у нас ничего не может быть».

Конечно, я оказываюсь права.

- Агнес, ничего и не начиналось.

Сначала мне думается, что Рон притворяется, потому что ему больно, но с каждым следующим мгновением понимаю, что ошиблась. Он насмешливо глядит на меня и закатывает глаза.

- Брось, ты же не думала, что я собираюсь на тебе жениться?

Смех, которым я смеюсь, больше похож на отчаянный скулеж. Я хриплю, улыбаюсь фальшиво, заставляю себя откашляться и успокоиться. А улыбка у меня на лице только потому, что он тоже растянул свои губы в ней.

- Нет, конечно, нет… Но ты сейчас издеваешься надо мной? Как же то, что ты сказал вчера ночью в номере? Ты сказал, что хочешь бороться за нас.

Аарон смеется более отчетливо, запрокидывая голову.

- Конечно, сказал, - хвастаясь глубокими ямочками, заявляет парень. – Я же был пьян! Могу поспорить, что еще обещал набить тату с твоим именем, а?

Ему кажется это забавным. Он так весело хохочет, что я начинаю жалеть о каждом минуте, проведенной с ним.

- Нет, не обещал.

Лишь слабое подобие усмешки украшает мои губы, но Аарон, наверное, этого не принимает во внимание, поскольку его рот ни на секунду не закрывается. Он не обнаруживает того, как сильно мне хочется выйти из этой машины, а я сижу, опустив голову, не в силах открыть дверь. Мне хочется раствориться, исчезнуть, перестать существовать. А он все продолжает говорить. Я боюсь, что могу расчувствоваться в любой миг.

Не плачь. Не плачь. Не плачь.

Не плачь. Не плачь. Не плачь.

Нельзя.

«Я тебя ненавижу!», - хочется закричать мне. – «Почему я влюбилась именно в тебя?».

- Прости, но, знаешь, это твое признание в любви несколько бессмысленное…