Будем жить!

На этом беседа закончилась — Ольгу знали по всей земле русичей и в общем-то побаивались. Не так, конечно, как ее мать, начальника стрелковой подготовки русской армии, которую за характер, проявляемый как перед аграми, так и перед русичами, давно уже кликали не Криволаповой, а Грозной. Но купец, судя по удаляющимся шагам, не рискнул спорить и с Ольгой.

— Солнышко, а не зря ты с ним так сурово? — спросил Вячеслав, целуя жену. — Я же его сам просил поговорить с римлянами на предмет совместных операций против агров.

— И вовсе даже не сурово, ты ведь только самый конец разговора слышал. Не успел он там никому твои слова передать, римляне первыми к нему подошли и предложили отправить на его боте посольство к русичам! Так что тут нам поспешность показывать не надо.

Ага, подумал старшина, подперло их, сердечных. Раньше к ним агры не очень-то и ходили, страна там куда больше здешнего полуострова, есть и куда уйти, и где засаду устроить. Вот супостаты и намылились было к русичам, но, три раза подряд получив по мозгам, решили, видимо, поискать добычу полегче. И то — ведь в последний раз они потеряли большой корабль, подорвавшийся на мине! Уйти смогли только несколько человек на разведчике. Жалко, что взрывом покорежило машину, без нее восстанавливать этот корабль не имело смысла. Зато сколько всего полезного на нем взяли, до сих пор душа радуется! Но, как говорится, хорошего много не бывает. И теперь ситуация могла развиваться двояко. Или русичи договариваются с римлянами о совместных действиях против агров. Тогда дележ трофеев будет примерно поровну. Или же русичи войдут в бедственное положение римлян, помогут им отбиться от пришельцев — чай, римляне тоже люди, хоть и не православные, а язычники. И, конечно, потом выделят горемыкам некоторую долю из трофеев, исключительно от широты души. Револьверы, например, пусть хоть все забирают, их на том корабле было аж пять десятков, нам больше не нужно. А римляне, надо думать, в благодарность не откажутся подарить русичам, например, тонну ртути. Или даже две тонны, хотя откуда у них столько. Так что Ольга молодец, признал старшина. Сегодня у нас не только танцы, но и парад, так что надо будет самому проследить за его подготовкой. И после него устроить показательные выступления стрелков. Пусть Василиса хоть из шкуры вылезет и всех своих подчиненных из нее вытряхнет, но чтобы отстрелялись как положено и даже лучше! А вот после всего этого, завтра, можно будет и поговорить с римлянами. Тем более что от них приплыл целый центурион.

И парад, и показательные стрельбы произвели должное впечатление на посольство в составе квестора Мара Ливия и центуриона Корнелия Квинта, так что второго января оно явилось на прием к Защитнику уже в соответствующем настроении. Центурион даже пытался говорить по-русски, но Малой быстро пресек это дело — гораздо понятнее было слушать переводчика отца Михаила.

Малой и раньше знал — римляне за последние полтораста лет обнаглели настолько, что начали строить города по берегам судоходных рек, коих в Южной провинции, управляемой консулом Синтием Руфом, было целых три. И вот теперь центурион объяснил причины такой совершенно вопиющей беспечности. Оказывается, у римлян было соглашение с аграми. Они приплывали раз в год, и каждый город выдавал им по два человека — преступников или тех, кого таковыми срочно объявили в преддверии визита агров. Однако недавно произошло сразу несколько событий. Во-первых, те агры, которые исстари собирали эту дань с римлян, вдруг объявили, что теперь придется давать не по два, а по четыре человека — мол, города стали гораздо крупнее. Но появились и еще какие-то, тоже агры, но на более мощных кораблях, вооруженных пушками. По описанию старшина сразу понял, что это те самые, которые до того наведывались к русичам. В прошлом году, явившись на трех кораблях в самый нижний по течению реки Нарона город Аквиум, они потребовали двадцать человек, угрожая в противном случае разрушить город. В принципе им их, пожалуй, дали бы, но сохранить в тайне требования пришельцев не удалось, и практически все плебеи сбежали, осталась только квартирующая в городе центурия и часть патрициев. Те потребовали, чтобы центурия приняла бой. Но как его можно принять, когда корабли стоят на середине реки и обстреливают город из пушек? Центурия отошла, агры высадились и похватали всех, кто подвернулся под руку, в том числе и трех оставшихся в своих виллах патрициев.

Услышав слово «вилла», старшина мысленно матюкнулся и уточнил:

— Так эти ваши патриции, чтобы агры не трогали их имущество, отдавали им плебеев?

— Да, — подтвердил центурион, — и остатки той центурии потом судили. Поначалу хотели приговорить их к выдаче аграм, но испугались, что тогда взбунтуются другие.

Из дальнейших объяснений старшина понял, что остатки центурии загнали в какую-то шарагу наподобие дисбата.

— Так, — помрачнел старшина, — а кто у вас служит в этих центуриях, плебеи?

— Да, — кивнул Квинт.