Будённовский рубеж

Переломным моментом стал 1993 год, когда президент страны приказал «Альфе» и «Вымпелу» взять штурмом осаждённое войсками здание Верховного Совета, где находились оппозиционные Ельцину депутаты. Но они выполнили приказ не так, как хотел Борис Николаевич. Офицеры «Альфы» без штурма проникли в здание и под свои гарантии сумели вывести опальных депутатов. Ельцин остался очень недоволен. «Вымпел» был передан в структуру МВД, после чего его покинула большая часть личного состава[7]. «Альфу» отстоял руководитель ГУО Барсуков. Но офицеры понимали, что отныне их судьба висит на волоске: малейшее своеволие – и они разделят участь «Вымпела».

Накануне войсковой операции в Чечне подполковник Поляков вместе со своим подразделением находился в Прохладном, недалеко от Моздока. «Альфа» серьёзно прорабатывала план ликвидации Дудаева и его ближайших соратников. Это позволило бы урегулировать ситуацию без большой войны, которая назревала на Кавказе. Все помнили штурм дворца Амина, и подобная операция в Грозном даже той, постперестроечной «Альфе», была вполне по силам. В Грозном работала агентура, выезжали на разведку и сотрудники подразделения. Но руководство России сделало ставку на чеченскую оппозицию, щедро снабдив её оружием и боеприпасами и отправив ей в помощь танки и авиацию. Тот первый, «неофициальный» штурм Грозного провалился, вошедшие в город танки были сожжены, часть российских солдат погибла, часть попала в плен. Президент России наотрез отказался разговаривать с Дудаевым, решив показать, «кто в доме хозяин». Шла подготовка к вводу крупных федеральных сил на территорию мятежной республики. «Альфе» больше там делать было нечего.

ПОПОВ

Подполковника Владимира Попова отправили из Будённовска в Моздок 15 декабря 1994 года, через четыре дня после ввода войск в Чечню. Задача – сбор оперативной информации на границе Чечни, Осетии и Дагестана. По просьбе Попова из Будённовска откомандировали и его друга, Фёдора Заикина, толкового опера, родом из Чечни. Первое время им было негде жить – ночевали в машинах, в сараях, в каких-то непонятных домах. Около месяца кантовались в бывшем наркоманском притоне. Потом Владимир попросил помочь с жильём своих старых знакомых – чеченцев, и они привели его в Герменчук, небольшой посёлок возле Шалей, в дом своего отца Хусейна.

Хусейну было семьдесят четыре года, и он повидал в жизни всякое. К идее независимости Чечни он относился без восторга. Он говорил, что любой суверенитет кончается за калиткой его двора. Хусейн мог так говорить. Его уважали. Почти весь Герменчук был его тейпом. Он приходился родственником самым разным людям. Так, Асламбеку Большому, полевому командиру и правой руке Басаева, он был двоюродным дядей.

Когда Асламбек узнал, что у Хусейна живёт русский опер, он пришёл ночью разделаться с ним. Но постоял в дверях и ушёл – не решился оскорбить дядю убийством гостя в его доме. Тем более, с Хусейном Попов сдружился. До того, что старик называл его своим сыном. В Чечне это серьёзно.

Это была уже вторая попытка Асламбека убрать Попова. До этого он подослал родного брата Шарипа, воевавшего с ним в горах. Тот тоже пришёл ночью, но после откровенного разговора решил остаться и помогать тому, кого должен был убить. Он увидел, что русский опер хочет мира, а не войны. С тех пор Шарип больше не воевал.

Стал помощником и другом Владимира и младший сын Хусейна Абдулбек. Вместе с Фёдором Заикиным чеченцы вошли в оперативную группу Попова. Каждый получил российское удостоверение, подписанное Командующим ОГ ФВ в ЧР[8].

Но наладить диалог Попову удавалось не со всеми. Более того, появились у него и серьёзные враги. Один из них – Абу Мовсаев, глава Департамента госбезопасности Ичкерии. В феврале 95-го Попов украл у него пленного российского солдата. Тот сидел во дворе – непривязанный, неприкованный: ни у кого и мысли не возникало бежать из контрразведки. Попов со своими оперативниками зашли в ворота, быстро схватили солдата и увезли. Неделю они со спасённым солдатом прятались в Сержень-Юрте, на окраине бывшего пионерского лагеря. Тогда Абу страшно разозлился и долго его искал. Через четыре месяца Попов встретится лицом к лицу и с Асламбеком Большим, и с Абу Мовсаевым в захваченной больнице Будённовска.

А пока группа Попова продолжала по собственной инициативе вызволять из плена наших солдат. Кого воровали, о ком договаривались с чеченцами. Пленных передавали федералам, но те, бывало, открещивались от «дезертиров». «Какие дезертиры? – негодовал оперативник. – Парень пошёл в туалет, ему кинули мешок на голову и утащили. Ему 18 лет, он жизни ещё не видел». Попов отвозил вызволенных из плена солдат к себе домой в Будённовск, где оставалась его семья – жена и пятеро детей. Владимир сам рассылал телеграммы родным спасённых им солдат, а потом передавал их с рук на руки мамам и бабушкам. Отцов у многих ребят не было.

СКВОРЦОВ