Будешь моей, детка

— И почему вы не там? — холодно интересуется Ираида Ивановна. — Я готова закрывать глаза на ваши прогулы, пока вы отлично сдаете экзамены и квалификационные работы, но если уж пришли, будьте добры — учитесь. А не делайте то, за что можно вылететь из университета.

— Вы мне угрожаете? — прищурившись, уточняет Тимур.

— Предупреждаю. Всего лишь предупреждаю.

Тимур сверкает глазами, показательно целует меня прямо перед деканом, как бы утверждая свое право так себя вести, круто разворачивается и идет в сторону лестницы, ведущей на третий этаж.

— Я тоже пойду? — с надеждой спрашиваю я. — Можно?

— Нет, пошли ко мне в кабинет, Оля, — хмурится она.

Когда за нами закрывается дверь ее кабинета, Ираида Ивановна опускается в кресло и кивает мне на стул напротив.

— Садись, что ты стоишь навытяжку? Я хотела с тобой поговорить, — она делает паузу. — Неофициально.

— Да? — у меня замирает сердце.

— Оля, ты одна из лучших наших студенток, и я за тебя очень переживаю, — негромко и мягко начинает Ираида Ивановна. — Я знаю, как много для тебя значит учеба, и знаю, что ты не из самой обеспеченной семьи. Скажи… как так получилось, что этот семестр за тебя оплатил Тимур Соболевский?

Я молчу, уставившись в пол. Но декана такими приемами не смутить:

— Оля?

— Он просто захотел мне помочь, — глухо говорю я. — Пожалуйста, можно так сделать, чтобы никто кроме вас не знал об этом?

— Да, да, — торопливо кивает она. — Конечно. Это просто я заходила в бухгалтерию, проверяла, все ли в порядке, чтобы тебя не отчислили. Оля, скажи, тебе… Тебе нужна какая-то помощь? Потому что выглядит это все так, что…

— Все в порядке, — решительно перебиваю я. — Я сейчас с Тимуром и… у меня все хорошо. Правда. Спасибо, что вы беспокоитесь, но не нужно. Честное слово.

Мы смотрим в глаза друг другу, и, видимо, что-то в моем взгляде убеждает декана. Она кивает.

— Это хорошо. Ты меня успокоила. Но все равно, я тебя прошу: будь осторожна.

— Спасибо. Я могу идти?

— Нет, подожди.

Она роется в ящиках стола, а потом кладет передо мной несколько листков бумаги.

— Что это? — я с интересом смотрю на верхнюю часть документа, где указан логотип известного калифорнийского университета, чьим коммерческим филиалом и является наш вуз.

— Заявление на учебную стажировку в течение семестра. Оплачиваемую.

— Что?

— Если ты пройдешь отбор, сможешь следующий семестр учиться в США. Билеты, проживание, сама учеба — все за счет принимающей стороны.

— А много там заявок? — я уже изучаю анкету. Выглядит очень соблазнительно, конечно.

— Наверное, немало. Но от нашего университета будешь только ты. И я еще добавлю свои рекомендации.

Я замираю.

— Почему вы так мне помогаете?

— У тебя светлая голова. Ты большая умница, Оля, — вздыхает декан. — И я очень боюсь, что ты не доучишься. Один семестр тебе оплатил Соболевский, а потом ты что делать будешь? Или у вашей семьи просто временные затруднения и дальше все решится?

Я мотаю головой и закусываю губу, чтобы не расплакаться. Она права.

Но Тимур ведь мне говорил, что он меня не оставит. Что он мне поможет и что-то придумает…Могу ли я на это рассчитывать? Или он наиграется мной и забудет про все свои слова?

— Если хорошо себя показать на стажировке, есть возможность остаться в том университете в США. Насовсем, — говорит Ираида Ивановна. — Я считаю, это хорошая возможность. Ты должна попробовать.

Уехать в США? Навсегда? Разве не этого я когда-то хотела?

Уехать и оставить Тимура.

Почему от одной только мысли мне так больно внутри?

— Далеко не факт, что у меня получится, правда? — спрашиваю я.

— Конечно. Но если не подать заявку, то ты точно не попадешь в программу. А так будет хотя бы шанс.

— Да, я заполню бумаги, — решаю я. — Спасибо!

— Не за что. Удачи, Оля!

Это все выглядит, как покупка лотерейного билетика. Слишком маленькая вероятность, что выберут именно меня. Ничтожная.

И, если честно, именно это меня и успокаивает.

Глава 20. Все хорошо

— Сливочную уху, слоеный пирожок с картошкой и грибами и зеленый чай, пожалуйста, — говорю я в столовой. Рядом со мной топчется Алиса и задумчиво смотрит в телефон, накручивая на палец рыжий локон. Она что-то совсем ничего не взяла себе, только колу и зерновой батончик. Худеет что ли? Но она ведь и так как тростиночка.

Девушка на кассе называет сумму за мой заказ, и я протягиваю карту, даже не вздрогнув. А ведь еще месяц назад было по-другому: мне каждый раз было неловко. Неловко отдавать столько денег за еду, неловко платить за такси, когда есть автобус, неловко покупать дорогую одежду, даже если она очень красивая и ужасно мне нравится…

А сейчас как будто привыкла. Хотя все равно когда Тимур притащил мне новый телефон последней модели, я отказалась принимать этот подарок. Вот в нем точно не было никакого смысла, чистые понты.

— Сядем к окошку? — спрашивает Алиса.

— Конечно, пойдём.

Там как раз есть свободный столик, и мы удобно за ним устраиваемся. И пока я с аппетитом ем суп, Алиса нехотя грызёт свой батончик.

— Как твои дела? — спрашивает она с искренним интересом.

— Все хорошо! — тут же бодро отвечаю я.