Будешь моей, детка

— И правда, давно, — соглашаюсь я, не испытывая по этому поводу никакого чувства вины. Намек на «в гости» просто пропускаю мимо ушей.

— Ты приходи, Олька, — настаивает брат. —  Хоть чаю вместе попьем.

— Я лучше в будни зайду.

— Боишься родаков? — догадывается он. — А их, кстати, нет дома. У бати дополнительная смена, а мама к подружке своей усвистала.

— А знаешь, я, наверное, и правда заеду, — вдруг говорю я, но если честно, принимаю это решение вовсе не из родственных чувств. Мне стыдно, но я совершенно не скучаю по Сереге. А причина, по которой я хочу заехать в родительскую квартиру, очень прозаична: хочу забрать свою зимнюю куртку. Она хоть и старая, но теплая, и сейчас мне очень пригодится. И одежду еще, может, какую-то взять — я ведь от Тимура ушла практически в том, в чем была. Казалось некрасивым забирать все эти красивые вещи, которые он мне купил…

— Прямо сейчас приедешь? — с каким-то облегчением говорит брат.

— Да, через полчаса примерно.

— Супер, жду.

Да что это с ним? Откуда столько радости и настойчивости?

Неужели и правда скучает?

Я пишу Алисе, что буду у нее позже, и иду к остановке, которая оказывается совсем рядом. ***

Дверь открываю своим ключом, брат тут же выскакивает из своей комнаты. Выглядит он что-то еще хуже, чем обычно: бледный, нечесаный, глаза красные.

— Привет, опять всю ночь за играми просидел? — спрашиваю я.

— Э, ну да, — криво улыбается он.

Я делаю паузу, ожидая, что он позовет меня на кухню: сам же приглашал чай пить, но он молчит. Так ничего и не дождавшись, иду в свою комнату.

— Хрена себе! — ошарашенно выдыхаю я, когда открываю дверь.

Моя кровать сдвинута к стене, на ней, да и вообще на всех свободных поверхностях лежат какие-то коробки, валяются вещи. Похоже, мою комнату превратили в склад всего ненужного. Отрыть теперь свою куртку во всем этом беспорядке — та еще задача.

— Ну ты ж тут не живешь, — пожимает плечами Сережка. — Что ты хотела?

— Куртку хотела найти, — я еще раз оглядываю весь этот бардак.

— Твои вещи в гараж унесли.

— А ключ от гаража у папы, ага. Ну все зашибись просто, — вздыхаю я и закрываю дверь. Спрашивается, зачем приезжала? Только зря потратила время. Лучше б сразу к Алисе поехала.

Кстати, Сережка, хоть и всячески зазывал меня в гости, что-то не выглядит как жаждущий общения. Значит, ему что-то от меня надо. Как я, впрочем, и думала.

— Оль, — неуклюже начинает он, и я понимаю: вот сейчас будет. — А можешь мне денег занять? Очень нужно, правда. Тебе же твой парень наверняка дает.

— И много надо? — холодно спрашиваю я.

Нет, я не планирую давать ему ни рубля, но реально любопытно, насколько у него хватит наглости.

— Триста штук.

— Нихера себе, — присвистываю я, а потом прикусываю язык. Блин, вот не материлась же никогда. А все Тимур со своими крепкими словечками!

Черт, как же сложно перестать о нем думать. Даже сейчас.

— Для таких, как твой мажор, это копейки, — убежденно заявляет мне брат. И мне хочется треснуть его по лохматому затылку, потому что он дебил. Ну вот абсолютный полный дебил.

— Это не копейки, а вполне себе ощутимая сумма, — жестко говорю я. — И мой, как ты выражаешься, мажор эти деньги заработал. Даже если он их потратит на какую-нибудь ерунду типа ресторанов или часов, то имеет право. Потому что это его деньги. С чего бы ему давать эти триста тысяч тебе? Кто ты ему?

— Так не я ведь буду просить у него, а ты. Тебе он даст.

— Я не буду просить, — отрезаю я.

— А у тебя самой на карте сколько? — судорожно облизав губы, спрашивает брат. — Может, хоть сотка есть?

— Ничего у меня нет. И даже если было бы, не дала бы. Ты и так проиграл огромную сумму. Иди к родителям, проси денег у них.

— Оль, ну я же не насовсем прошу. А взаймы! Тебе сложно что ли помочь?

— Взаймы… Смешно, Сереж. А отдавать с чего будешь?

— Работать пойду.

— Сделай милость, пойди уже. И напоминаю: ты мне еще должен те три миллиона, которые ушли с моего счета на оплату твоего долга. Вот как их отдашь — тогда поговорим.

Брат смотрит на меня с отвисшей челюстью. Я никогда с ним так жестко не разговаривала.

Похоже, я у Тимура переняла не только нецензурную лексику.

— Если это все, зачем ты меня звал, то я пошла, — иду к двери, но брат вдруг хватает меня за руку.

— Я же чаю тебе обещал! — нервно говорит он. — Попьешь, потом поедешь.

— Ладно, — вздыхаю я, иду на кухню и сажусь на табуретку.

Брат щелкает электрическим чайником, неуклюже шарится на полках, достает пакетик, заваривает мне чай в большой кружке. Не моей. Свою я увезла давно к Тимуру.

Черт!

Я же не забрала у него свою кружку! Слишком торопилась!

«Будет повод зайти», — шепчет мне коварный внутренний голос, но я его резко обрываю.

Не надо мне никуда заходить. Все. Закончили — значит, закончили.

Я отказываюсь от конфет, вазочку с которыми брат мне пододвигает, осторожно пью горячий, отдающий сеном чай и пишу Алисе:

«Скоро выезжаю к тебе»

«Ок, я тебя встречу, позвони, как будешь подъезжать»

Брат тоже сидит с телефоном, что-то там пишет.