Будет больно (СИ)

— Ошейник — слишком банально для такого выдающегося питомца, как ты, Джеджун. Бархат подходит твоей тонкой шее гораздо больше. Это символ, — Юнхо сделал паузу, внимательно изучая выражение лица парня. Даже повел немного в сторону руку, и Дже последовал за лентой взглядом. — Символ того, что ты принадлежишь мне. Однако, с того момента, как я надену ее на тебя, я ожидаю, что ты будешь делать все в точности, как я скажу. Фактически, как только она окажется на тебе, начнется сессия, но никто из окружающих не будет знать об этом. Я в любой момент могу приказать тебе начать ласкать себя, могу возжелать видеть тебя в моем доме исключительно обнаженным, приехать ко мне посреди ночи, если мне вздумается отодрать тебя, или заставить банально перемыть кастрюли. Ты готов к этому, малыш?

У Джежуна голова пошла кругом. Означало ли это, что он должен будет вставать на колени, когда бы Юнхо не вздумалось? Хоть прямо здесь и сейчас? И не позор волновал парня, а то, что мужчина признает его своим. Да перед всеми!

Дже громко сглотнул вязкую слюну, медленно кивнул.

— Я готов, — Юнхо не спешил цеплять на него ленту, а потому парень поспешно добавил. — Хозяин!

Чон слегка прищурил глаза, потом набросил ленту на шею сабмиссива, завязал узлом, стараясь несильно затягивать, чтобы ненароком не задушить молодого человека. Дже выгнулся, как кот, навстречу Юнхо. Он выглядел настолько очаровательно с тонкой полоской бархата над точенными ключицами, что мужчина не удержался, сграбастал ворот и притянул к себе, страстно поцеловал.

Приглушенный свет красиво оттенял кожу Дже, превращая белый шоколад в золотистый сироп. Парень размеренно дышал, прислушиваясь к ощущениям, ведь видеть он не мог — его глаза стягивала лента, почти такая же, какая украшала теперь шею. Чувства обострились до предела: обоняние ласкал крепкий запах пота желанного тела Юнхо, слух услаждал его негромкий манящий голос, обнаженную кожу волновали прикосновения шероховатых ладоней. По мере того, как плечи распрямлялись и выворачивались назад, отчего грудь выдавалась вперед, его спина прогибалась, подчиняясь давлению. Юнхо выбрал локтевой бондаж — широкую полоску мягкой кожи с длинной крепкой тесьмой. Он весьма напоминал корсет, и работал по тому же принципу. Чем больше мужчина стягивал тесьму, тем сильнее сводились локти сабмиссива, лишая его возможности двигаться.

— Как ты, малыш?

— Хорошо, — выдохнул Дже, запрокидывая голову, — мне очень хорошо, хозяин.

— Вытерпишь еще немного?

— Да, да! — возбужденный член парня говорил, что ему и правда нравилась тягучая боль, расползающаяся по плечевому поясу. Ну и, разумеется, наслаждения добавляла вибрирующая глубоко внутри него секс-игрушка, чей тонкий шнурок эротично выглядывал из-за аппетитных розовых ягодиц питомца. Юнхо отвлекся на мгновение от бондажа, протянул руку к миниатюрному пульту, увеличил режим. Джеджун непроизвольно вильнул задницей, словно бы хотел насадиться на игрушку еще больше, застонал. С конца потек предъэякулят, пополз вниз по члену тягучими каплями. — Еще, п-пожалуйста!

Юнхо закусил губу, его самого не на шутку возбудило стенание сабмиссива, хоть он и подготовился, нацепив на собственный член стягивающий ремень. Кончить он не мог, однако дурная кровь прилила, приносила мучения и кайф. Медленно натянув тесьму, он стянул локти еще больше.

— Ты такой стройный и гибкий, мальчик мой, этот бондаж словно был создан для тебя. Ты с легкостью сможешь свести локти вместе… ты ведь сделаешь это для меня?

— Да, хозяин!

— Тогда еще чуть-чуть.

Джеджун заскулил, сгорая от желания излиться. Он шире развел колени в стороны, выгнулся кошкой, словно бы пытался достать хотя бы яйцами до поверхности кровати, чтобы поелозить и, наконец, кончить.

— Ай-яй-яй, кто это у нас балует? — Юнхо дернул бондаж на себя, возвращая Дже в вертикальное положение. — Хочешь, чтобы я наказал тебя, малыш?

— Вы уже…

— Я дарю тебе счастье, глупый. Если ты не ценишь моей доброты, то мне ничего не остается, кроме как… — нагнувшись к Джеджуну, мужчина прикусил ухо саба, спровоцировав его бурное семяизвержение. — Разве я разрешал тебе кончать?

— Но вы сами…

— Так это я виноват?

— Нет, — выдохнул пэт еле слышно. — Я… только я… п-простите!

— Твоих извинений мало, — холодно произнес Юнхо, соскальзывая с постели.

Джеджун тяжело со всхлипами дышал. Он инстинктивно пытался наклониться вперед, чтобы как следует вдохнуть воздух. Поскрипывая, бондаж удерживал его. Чон безжалостно сдвинул рычажок, увеличив амплитуду колебаний до максимума. Дже взвизгнул от неожиданности, когда игрушка в его анусе просто взбесилась. Не переставая стонать, он вовсе сел, до невозможности раздвинув ноги, принялся скрести ногтями кровать.

— Хоз-зяи-иииин!

— Что, малыш?

— В-выключи-ииите! Ум-моляю-юууу!

Юнхо не удержался и потер свой член через ткань штанов. На них осталось влажное пятно.

— Если тебе что-то не нравится, у тебя есть стоп-слово.