Будет кровь

Ноябрь выдался холодным и снежным, но Дрю Ларсон почти этого не заметил. В последний день месяца он наблюдал (глазами шерифа Джима Аверилла), как Энди Прескотт поднимается на эшафот с виселицей на площади у здания окружного суда. Дрю было любопытно, как будет держаться парнишка. Как оказалось – когда слова вылились на экран, – он держался отлично. Он повзрослел. Трагедия в том (размышлял Аверилл), что он уже никогда не постареет. Одна пьяная ночь и приступ глупой ревности разом перечеркнули все, что могло бы осуществиться, а теперь уже точно не осуществится.

Первого декабря Джим Аверилл сдал свою шерифскую звезду окружному судье, приговорившему Энди Прескотта к повешению, вернулся в Биттер-Ривер, собрал свои немногочисленные пожитки (хватило одного дорожного сундука) и попрощался с помощниками, которые в решающий час проявили себя лучшим образом. Да, даже Джеп Леонард, который не отличался большим умом. Иными словами, был туп как пробка. Или как пень. Выбирайте, что вам больше нравится.

Второго декабря шериф запряг лошадь в легкую повозку, закинул в нее сундук и седло и поехал на запад, решив попытать счастья в Калифорнии. Золотая лихорадка уже завершилась, но ему хотелось увидеть Тихий океан. Он не знал и не мог знать, что убитый горем отец Энди Прескотта залег в засаде на каменистом холме в двух милях от города и смотрел на дорогу сквозь прицел своего верного карабина пятидесятого калибра, того самого, что впоследствии назовут «огнестрельным оружием, изменившим историю Запада».

На дороге уже показалась повозка, которой правил виновник его неизбывного горя и несбывшихся надежд: человек, убивший его сына. Не судья, не присяжные, не палач. Нет. Вот он, убийца. Если бы не Джим Аверилл, его сын сейчас уже был бы в Мексике и впереди у него была бы целая жизнь – долгая жизнь в новом веке!

Прескотт взвел курок. Прицелился в человека в повозке, но помедлил, держа палец на холодном стальном спусковом крючке. Пока повозка не скрылась за следующим холмом, у него было сорок секунд, чтобы принять решение. Выстрелить? Или пусть себе едет?

Дрю хотел добавить еще одну фразу: «Он сделал выбор», – но не стал. Кое-кто из читателей может подумать, что Прескотт решил выстрелить, а Дрю хотелось оставить концовку открытой. Поэтому он не стал ничего добавлять, а дважды нажал пробел и напечатал:

КОНЕЦ

Потом он долго сидел и смотрел на экран, на это последнее слово. Затем перевел взгляд на стопку листов между принтером и ноутбуком; с учетом сегодняшнего финального куска должно получиться почти триста страниц.

Я закончил роман. Может, его напечатают, может, нет. Может быть, я напишу что-то еще. Может быть, не напишу. Это не важно. Главное, я закончил роман.

Он закрыл лицо руками.

31

Два дня спустя Люси дочитала рукопись. Она перевернула последнюю страницу и посмотрела на Дрю таким взглядом, каким не смотрела уже очень давно. Наверное, с первого года их брака, когда у них еще не было детей.

– Дрю, это потрясающе.

Он расплылся в улыбке:

– Правда? Или ты так говоришь лишь потому, что автор – твой муж?

Она решительно покачала головой:

– Нет. Роман просто отличный. Вестерн! Я бы в жизни не догадалась. Как тебе в голову пришла эта идея?

Он пожал плечами:

– Просто пришла.

– Этот подлюга-фермер все-таки застрелил Джима Аверилла?

– Я не знаю, – сказал Дрю.

– Издатель наверняка будет требовать, чтобы ты прояснил этот вопрос.

– В таком случае просьба издателя – если он вообще будет – останется неудовлетворенной. Ты правда считаешь, что это хорошая книга?

– Гораздо лучше, чем просто хорошая. Покажешь ее Элу?

– Да. Завтра я отнесу ему рукопись.

– Он знает, что это вестерн?

– Нет. Я даже не знаю, нравятся ли ему вестерны.

– Этот точно понравится. – Она на секунду умолкла и взяла его за руку. – Я жутко злилась, когда объявили о буре, а ты не поехал домой. Но ты был прав, а я не права. И это прекрысно.

Его снова бросило в жар. Он резко высвободил руку.

– Что ты сказала?

– Что я была не права и что это прекрасно. А чего ты так дергаешься?

– Ничего, – сказал он. – Ничего.

32

– Ну, что? – спросил Дрю три дня спустя. – Каков будет вердикт?

Они сидели в кабинете его прежнего заведующего кафедрой. Рукопись лежала на столе. Дрю жутко нервничал, когда давал «Биттер-Ривер» Люси, но с Элом он нервничал еще сильнее. Стэмпер был ненасытным, всеядным читателем, который всю жизнь анализировал художественную прозу, профессионально разбирая ее по косточкам. Он был единственным из всех знакомых Дрю, кто не боялся преподавать «У подножия вулкана» и «Бесконечную шутку» в одном семестре.