Будет револьвер - будем путешествовать

— Полагаю, вы правы. Я был с миссис Трент, хозяйкой дома. Мы были... — Он устремил на меня слегка вызывающий взгляд, — в спальне. Мы... пили. Нам нужно было поговорить, а там было тихо и спокойно. Мы были вдвоем примерно с двенадцати тридцати до четырех часов утра, потом я ушел.

Это была самая пьющая компания, которую я когда-либо встречал. История Портера была так похожа на ту, что рассказал мне Кеннеди, что можно было подумать, будто они согласовали свои версии между собой.

Я спросил:

— Как смерть Кельбы Мэллори может отразиться на выход на экран «Колес фургона»?

— Придется, вероятно, переснять некоторые кадры. Фактически это только улучшит фильм. Я очень надеялся на мисс Мэллори, но она не совсем оправдала мои надежды.

— Мистер Кеннеди говорил мне, что вы настаивали на том, чтобы поручить ей хорошую роль.

— Это правда. — Он кивнул своей крупной головой. — Я ошибся. Человек не может быть всегда прав. — Он помолчал. — Я открыл Сандру Сторм. Вот я и надеялся, что Кельба будет... — Он пожал плечами.

Сандра Сторм была по части кассовых сборов аттракцион номер четыре. Все знали, что ее открыл Портер. Он сам всем рассказывал. Мы поговорили еще с минуту, потом я простился и поехал к Трентам.

* * *

Перед домом стояли две полицейские и одна санитарная машина, но ни одного человека в форме не было видно. Мне открыла сама миссис Трент. Да, она была с мистером Портером. Да, по делу, да, в спальне. Да, конечно, за стаканом виски. Терпеть не может пить в шумной компании.

Миссис Трент привела меня в спальню. Мы ничего не пили. Это была прелестная спальня, выдержанная в мягких пастельных тонах, с высоким потолком на балках. У огромной кровати стоял туалетный столик. Эта спальня была расположена в задней части дома. В ней было две двери, одна — из холла, через нее мы вошли, другая, запертая — в левой стене.

— Пожалуй, это все вопросы, которые я хотел вам задать, миссис Трент. Спасибо, что вы на них ответили. Я знаю, вы уже беседовали с полицией. Итак, вы все время были с мистером Портером. И он не отлучался ни на минуту?

— Ни на минуту. — Она сделала паузу. — О, он на две минуты выходил туда.

Я посмотрел по направлению ее жеста. «Туда» означало кусочек Рима до его упадка и крушения. Точнее говоря, это была ванная комната с углубленной в пол ванной, превосходившей по размеру плавательный бассейн в иных домах, с выложенными мозаичными изразцами стенами и с прочими удобствами. Даже с покрывалом из меха куницы, представляете? Большое окно в задней стене было открыто и, выглянув наружу, я увидел лужайку позади дома. Так вот где, оказывается, мне предстояло встретиться с полицией.

В двадцати ярдах от бассейна собралась группа полицейских в форме и штатском, один фотографировал. Офицер, с которым я близко познакомился за последние три года, посмотрел в сторону дома, заметил меня в окне и помахал мне, предлагая присоединиться к ним. Я вернулся в спальню. Миссис Трент провела меня в холл и выпустила через боковую дверь. Я обошел дом с торца и присоединился к сержанту Кейси, полицейскому, который помахал мне рукой.

— Хэлло, Шелл. Важные птицы в этом деле, а?

— Ага. Я, например, вы. Кеннеди меня нанял.

— Слышал. Три тысячи полицейских ему недостаточно.

— Вы уже можете кое-что сообщить?

Кейси отрицательно покачал головой.

— Например, когда наступила смерть?

— Следователь не может ответить на это так быстро. Вы же его знаете. О, он дал нам намек: между двумя и тремя этой ночью. Плюс или минус пара суток! Обычная его скрытность. Серьезный человек! — Он помолчал, потом спросил:

— Полагаю, вы уже включились?

— Несколько минут как. Даже говорил кое с кем.

— Из подозреваемых? — Я кивнул, и он продолжал:

— Похоже, что скоро вам придется говорить с ними в тюрьме. Сбиваем их в кучу для допросов. Сегодня доставили одного в город. Зовут его Саймон Френч. Отправили в тюрьму в четвертом часу утра.

— Френч?

Это был автор сценария «Колес фургона».

— Да. Писатель, который был здесь на вечеринке. Одна из наших машин задержала его в миле отсюда. Бежал по улице совершенно голый.

— Голый? Ого! Ну, по крайней мере, это нарушение приличий. А также распущенность.

— Да, эти люди свободны, как птицы. Знаете, что он ответил, когда его спросили, какого черта? Он сказал, что любит ощущать прохладные, влажные пальцы утреннего ветра на своей разгоряченной плоти! Он ведь писатель.

— Говорят, что да. Спасибо, Кейси. Надеюсь, я смогу с ним поговорить в тюрьме?

— Можно попросить разрешение.

— Само собой. А что его жена, Анастасия? Она знает, в каком наряде ее благоверный разгуливает по улицам?

— Насколько я знаю, с ней еще не разговаривали. Дома ее не нашли. Возможно, ее унесли прохладные, влажные пальцы утреннего...

Я ушел, прежде чем его унесло воображение. В тюрьме мне сказали, что Саймон Френч не желает ни с кем разговаривать с того момента, как его задержали в Голливуде. Мне разрешили пройти к нему, но и со мной он не пожелал говорить. Все же прежде чем уйти, я сказал ему:

— Полиция сообщила вам, что Кельба убита?

— Конечно.

— Я не думаю, что ее убили вы.

— И я не думаю.