«Будет жить!..». На семи фронтах

Я поблагодарил и заглянул в помещение. Оно оказалось хорошо протопленным, обогревалось печками-времянками. Заметил следы недавнего пребывания здесь какого-то подразделения. На мой вопрос представитель штаба ответил:

— Тыловики останавливались. Ушли дальше, а я, зная о прибытии медсанбата, приказал поддерживать тепло. Все же у вас девчата…

— Спасибо, — сказал я. — Здесь мы их и разместим, а сами что-нибудь придумаем. Не пропадем…

Затем я выяснил, где находятся подразделения медсанбата, прибывшие сюда раньше нас на машинах, и стал устраивать людей на ночлег.

Утром командира батальона вызвал начальник тыла дивизии. Вернувшись, Крыжчковский показал мне рабочую карту:

— Части дивизии уже вступили в бой. Наверняка есть раненые. Будем спешить.

За Фатежом дороги стали совершенно непроходимыми, все чаще встречались застрявшие и уже полузаметенные снегом автомобили. Одна за другой останавливались и наши потрепанные машины ГАЗ-АА. Что было делать? Как оказывать помощь раненым, которых по указанию дивизионного врача концентрировали впереди на маршруте нашего движения?

Крыжчковский собрал на совещание командиров подразделений. Все пришли к единому мнению — надо выслать по маршруту передовой отряд. Но на чем? Автомобили на занесенных снегом разбитых дорогах не внушали доверия, к тому же они нуждались в тщательном осмотре, да и в ремонте. Командир батальона обратился за помощью к гвардии подполковнику Брушко, исполнявшему обязанности командира дивизии. Тот приказал выделить в наше распоряжение две санные повозки для транспортировки перевязочного материала и хирургического инструментария. Конечно, этого было мало, но в дивизии ощущался острый недостаток гужевого транспорта, цена которого в создавшейся обстановке заметно возросла. Сапные повозки срочно понадобились не только нам, но и всем остальным службам — боеприпасы и продовольствие подвозились сейчас тоже на них.

В селе, где мы перегружали имущество с машин на сани, нам помогли местные жители. Ко мне подошел пожилой мужчина в потрепанном зипуне и шапке набекрень.

— Товарищ командир, — сказал он, — тут у нас один полицай утек… Лошадки у него остались… Это вон в том дворе, я провожу.

Я направил с ним Александра Воронцова и Ивана Голубцова. Вскоре они действительно привели двух лошадей — одну в упряжке, а вторую лишь с уздечкой.

— Жаль, упряжка только одна, — посетовал Воронцов.

Я осмотрел лошадей и сказал:

— А вторая нам и не понадобится, вон как истощена…

Оказалось, что, отходя, немцы забрали у полицая хороших лошадей и оставили ему ненужных.

И все же нам удалось нагрузить третьи сани, что было очень кстати.

Передовой отряд двинулся в путь. Пришлось нам снова изрядно трудиться, подталкивая тяжело нагруженные сани, — лошади сами не могли протащить их через снежные заносы.

Первые сутки такого марша выдержали стойко, тем более что у многих еще оставались сухари, сахар. Когда стемнело, решили остановиться на привал возле сожженной деревни. Отдых, конечно, нужен был всем, но сделали его исключительно ради лошадей — люди рвались вперед, зная, что ждут раненые. А лошади настолько выбились из сил, что понукать их было совершенно бесполезно.

На пепелище расположились и некоторые тыловые подразделения. Бойцы, используя оставшиеся русские печи, кипятили воду, варили, кто что мог.

Александр Воронцов раздобыл буханку хлеба, выпеченного полевой пекарней. Она уже замерзла, и мы с трудом распилили ее сначала на две части, бóльшую отдали девушкам, а потом уж остатки поделили между собой. Получилось нечто вроде ужина. Естественно, покормили и лошадей из своего скудного запаса сена.

Отдохнув и кое-как подкрепившись, снова двинулись в путь. Надо было найти населенный пункт, где полки концентрировали раненых. Впереди, в полосе дивизии, уже двое суток шли бои.

Наконец достигли небольшого хутора. Строения в нем оказались до отказа забитыми ранеными: около шестидесяти бойцов и командиров ожидали нашей помощи.

Выяснилось, что раненых доставили сюда не так давно и опекал их специально оставленный одним из полков врач, которому помогал санинструктор.

Выбрав наиболее просторный и чистый дом, мы развернули перевязочно-операционную на два стола и немедленно приступили к работе. Спешили управиться как можно быстрее, ибо уже поступили сведения о том, что пункт основного сбора раненых находился отсюда в восьми-десяти километрах. Туда нам надо было прибыть на следующий день к утру, чтобы сразу приступить к оказанию помощи раненым.

За несколько минут преобразилась горница крестьянского дома. Наши девушки вычистили ее, выскоблили полы, завесили стены простынями. Началась сортировка. Ранения были в основном пулевые и мелкоосколочные — от гранат и малокалиберных мин. Чувствовалось, что на этом участке фронта у противника нет пока мощных артиллерийских систем.