Будни ГКБ. Разрез по Пфанненштилю

— Ясно. — Ульяна, развернувшись на каблуках, направилась к столу, за которым скучала Ласточкина. — Надь, а Серафима Леонидовна ничего на словах не передавала?

— Нет, — подумав пару секунд, замотала головой Надежда, — правда, она так торопилась, так торопилась, что даже ящик с наркотическими средствами в сейф не убрала, а бланки заказа по всему столу рассыпала. Я ее в таком состоянии никогда раньше не видела.

— Немудрено, она своего Женьку больше жизни любит. — Ульяна задумчиво побарабанила пальцами по столу. — А дай-ка мне, Надя, карту Троепольской, поглядим, что Серафима Леонидовна успела отметить.

Получив в руки Лерину медицинскую карту, Караваева открыла лист назначений и удовлетворенно хмыкнула: напротив графы «дексаметазон» стоял жирный крест, да и температурный лист выглядел весьма неплохо, жаль только последнее измерение было сделано в два часа дня.

— Слушай, Уль, а что с твоей Троепольской? — Ульяна и не заметила, как все это время Изюмов стоял у нее за спиной и изучал Лерину карту. — И с какой стати ты прописала ей лошадиную дозу декса? Ты вообще в своем уме?

— Я-то в своем, а вот с какой стати ты суешь нос в чужие карты? Занимайся лучше своими пациентами, а с Троепольской я как-нибудь без тебя разберусь, — и, схватив со стола градусник, Ульяна, не оглядываясь, направилась в восьмую палату.

Лера бледная, но живая и на вид вполне здоровая встретила Улю слабой улыбкой.

— Простите, Ульяна Михайловна, — пролепетала она, — это девочки напрасный шум подняли, а у меня уже все в порядке, честное слово — в порядке! Просто вдруг голова закружилась и в глазах резко потемнело, вот Варя и забила тревогу!

— А что мне оставалась делать, Ульяна Михайловна! — тут же принялась оправдываться Варька. — Она лежит вся белая, не шевелится и даже не дышит! А на тумбочке пустая коробка от печенья! Вот я грешным делом и подумала о самом страшном! Но слава богу, на этот раз все обошлось! Правда… — Варвара подошла к Ульяне почти вплотную и горячо зашептала на ухо: — Вы простите, что испортила вам субботний вечер, Ульяна Михайловна, но мне кажется, время не терпит, у Леры надо срочно взять анализы, а крошки от печенья немедленно отправить на токсикологическую экспертизу. Вы понимаете, к чему я клоню? — и Варька заговорщицки подмигнула лечащему врачу.

— Не волнуйтесь, Варвара. — Ульяна постаралась говорить как можно серьезнее, хотя ее плотно сжатые губы уже готовы были растянуться в улыбке. — Теперь Лера находится под моим личным контролем, и я гарантирую ее безопасность.

— А как же анализы, экспертиза печенья? — озабоченно переспросила Варя.

— Все будет, не переживайте, но немного позже, к сожалению, в выходные наша лаборатория не работает.

— Вот ведь незадача! — искренне расстроилась Лерина спасительница. — Может, тогда в платную?

— Не стоит, давайте лучше подождем понедельника, а пока… — Ульяна с улыбкой повернулась к ничего не понимающей Лере. — Пока просто померяем температуру.

Спустя полчаса доктор Караваева покидала родное отделение гинекологии в отвратительном настроении. Температура у Валерии Троепольской опять поползла вверх, а это значит, что на этот раз всезнающий Борис Францевич Нейман, к сожалению, промахнулся — и диагноз «системная красная волчанка» был поставлен им ошибочно. Проходя по пустому, тускло освещенному коридору первого этажа, Ульяна вдруг наткнулась глазами на табличку «Лаборатория». «А что, — неожиданно мелькнуло у нее в голове, — может, я напрасно смеялась над Варвариными страхами, и ее предположение о злобной мачехе-отравительнице не так далеко от истины? Что бы там ни было, в понедельник прямо с утра назначу Лере повторные анализы, а злополучное печенье отправлю на токсикологическую экспертизу, ведь чем черт не шутит, вдруг…» Приняв окончательное решение, Ульяна тут же полезла в сумочку за телефоном, ей не терпелось скорее позвонить Борису Францевичу, тем более что для этого теперь был серьезный повод.