Лечебный факультет, или Спасти лягушку

Дарья Форель Лечебный факультет или спасти лягушку

Вот они лежат. На лицах — полный ноль. Помню, во втором классе один мальчик называл такое выражение лица «яйцовым». Лицо-яйцо. Ничего не выражающий белый овал. Яйцовые лица трупов.

И почему-то тоска. Не страх, не сочувствие. Тоска. Холодная и сырая.

Мои дорогие однокурснички потирают руки. Сейчас начнется кровавая расправа. Наконец-то можно выпустить наружу свой первобытный хищный инстинкт…

Тамара и Фарзет получили в лаборантской силиконовую почку. Обычно такой препарат выдают только старостам при наличии преподавательской расписки. Ума не приложу, каким образом девочки ее достали. Силиконовая почка — довольно упругая штука. Ее изготавливают на кафедре анатомии. Берется человеческая почка, в нее впрыскивается несколько инъекций силикона, затем препарат погружают в специальный солевой раствор. Получается резиновый пластичный комок.

— Фарзет, пасуй уже, пасуй!

Фарзет поднимает тетрадь, подкидывает силиконовую почку и размахивается. Тамара не сводит глаз со стремительного предмета. Почка летит под потолком, делает несколько сальто в воздухе и заканчивает полет на коленях Бабина. Это она зря.

— Так, — преподаватель медленно встает, — это что за бадминтон? А ну-ка быстро убрали препарат! Сейчас кто-то по ушам получит!

Фарзет с Тамарой смеются, прикрывая улыбки тонкими пальчиками, и возвращаются на свои места. Одна другой обещает: «На переменке…» Саяна смотрит на меня и говорит:

— Вот твари…

Я молча развожу руками. За три года — привыкла.

Яйцовые лица. Трупы уже начали чернеть. Ей-богу, хоть бы они среагировали как-нибудь. В моих мечтах трупы однажды отомстят за это безобразие. Один за другим поднимутся и навестят моих дорогих однокурсничков темной ночью… Но Игорек уже сделал надрез, а Цыбина включила на мобильном режим фотосъемки. Тонкая кишка выползает наружу серой змейкой.

— Приколись, а?

Лаврентьева берет кишку пинцетом, вытягивает губы в кокетливый поцелуй. Прям Моника Белуччи, ни дать ни взять. Напротив стоит Цыбина со своим телефоном. Катя Лаврентьева прикладывает кишку к блондинистой головушке, типа это у нее такая прическа.

Регина Цыбина командует:

— Улыбочку!

Получается отвратительный снимок. Он скоро появится на Катиной страничке в социальной сети. Или не было еще тогда сетей… не помню. Но знаю — на следующий день все будут обсуждать эту серию художественных работ. Прозвучат до дрожи ужасные фразы, вроде: «Лаврентьева, а тебе кишка идет! Так бы и ходила…»

За следующей партой сидят Таня с Олей. Слышу кусочек их разговора:

— Самсонов сказал, если я с ним схожу в ресторан, то он мне все проставит.

— А мне он сказал, чтоб я сходила с его другом…

Весь этот курс состоит из преступников. Одни — настоящие извращенцы, другие — так, соучастники. Пока что я отношусь ко вторым.

Одни только яйцовые лица трупов тут ни при чем. Они безмолвно лежат на железных столах. Их уже ничто не беспокоит. Эти мертвые — самые благородные из присутствующих.

Боже. Ведь все это было в реальности. Причем — не так давно… Как я тогда не сбрендила? Как?!

До свидания, мое прошлое. Буду ль я тебя еще вспоминать в холодном поту?

Небольшое отступление

Человечество не делится на «плохих» и «хороших», и мне вовсе не хочется оскорблять людей. Критиковать и обличать — не моя задача, про морализаторство и осуждение и речи нет. И вообще, если разобраться, многие из описанных ниже персонажей — неплохие ребята. Плохие, но неплохие… то есть недохорошие. Нейтральные — с теми или иными отклонениями. Их притягивают свои собственные, индивидуальные полюса. Беспристрастны только факты. Художественный текст на беспристрастность претендовать не может.

А правда… что с нее взять! Правда — штука жесткая, прямая и принципиальная. Но между ней и истиной всегда пролегает расшатанный, узкий мост. Я пока не встану на этот мост, там страшно и холодно. Над такой истиной смеяться — грех…

Давайте условимся: каждый будущий персонаж — собирательный образ. Живая Рева, грозная Толпыгина, безнравственные однокурснички или, скажем, задумчивый Бурт — не настоящие. Пускай пока так. Процентов семьдесят описанных ниже событий — реальны. Остальное — вымысел.

А еще мне страшно. Действительно страшно. Без дураков..

И вообще — эту историю мне нашептали во сне. Подсунули в почтовый ящик. Насплетничали на работе. Пересказали третьи лица. Наговорили незнакомцы в баре.

Случайно кинули на электронку, в качестве спама. Короче, все это — не про меня. Это случилось не со мной. Я тут абсолютно ни при чем. Господи, кого я обманываю?..

* * *

— Неплохие сапожки.