Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э.

Как было сказано выше, Ольвия и Борисфен — два разных поселения. Однако, когда политический центр Нижнего Побужья переместился из Борисфена в Ольвию, греки из других эллинских городов продолжали называть новое государство Борисфеном. Ведь оно лежало в устье известной одноименной реки, и первоначальное поселение Борисфен вошло в его состав. Для мореплавателей же прежнее название Борисфен звучало гораздо выразительнее, чем новое: ведь Ольвий было несколько, а Борисфен — один. Так из устной речи наименование перешло в литературную традицию. Сами ольвиополиты прекрасно знали, что их полис известен в Элладе как Борисфен, и потому в надписях, помещавшихся за пределами Ольвийского государства, называли себя борисфенитами, а свою родину — Борисфеном[22].

Первые десятилетия существования Ольвии прошли мирно. Ведь она расположилась на землях, где не было местного земледельческого населения, а кочевые скифы еще только начали осваивать северопричерноморские степи. Основными партнерами в торговле с местным населением стали лесостепные племена, к которым вели водные пути по Гипанису и Борисфену (совр. Южный Буг и Днепр).

Образование нового греческого полиса обычно носило организованный характер. Место колонии заранее выбирали во время предварительных разведок. Переселенцы (их бывало не более ста человек) во главе с руководителем-ойкистом отправлялись на кораблях основывать колонию. Под началом ойкиста они определяли границы будущего города, места для святилищ и общественных зданий, делили участки для жилой застройки, а в окрестностях города распределяли между колонистами земельные наделы и сразу же начинали их обрабатывать. В новом полисе устанавливались сложившиеся в метрополии политические институты и культы богов[23].

Археологические раскопки показывают, что во второй половине VI в. в Ольвии уже сформировался центр государства. Здесь существовала центральная площадь — агора, где проходили народные собрания, и два теменоса (священных участка) с небольшими храмами и алтарями. В это время начала выпускаться собственная медная монета в виде дельфина, появился контроль над системой мер и весов, было построено общественное здание, где помещался пританей. В греческих городах в нем находился очаг, посвященный Гестии, богине-покровительнице неугасимого огня, объединяющего мир богов, человеческое общество и каждую семью. При таней считался символическим центром государства, в нем за государственный счет получали угощение особо заслуженные граждане и почетные иностранные гости[24].

В Ольвии, как и в прочих греческих городах, наряду с полноправными гражданами жили метеки (свободное население, не имевшее гражданских прав) и рабы, в основном негреческого происхождения. Однако среди них встречались и эллины, так как не каждого поселившегося в городе грека принимали в гражданское общество, а в долговое рабство в это время попадал даже гражданин, не говоря уже о метеках. Такой социальный состав населения Ольвии архаического периода, отраженный в двух сохранившихся письмах местных жителей, не изменялся в дальнейшем[25].

В начале V в. в Ольвии и ее округе произошли существенные изменения. Город рос и процветал, здесь строились каменные дома и общественные здания, возводились оборонительные стены и башни. Многочисленные же сельские поселения исчезли, поэтому окрестности Ольвии опустели, их жители переселились в город, а наиболее бедные построили землянки и полуземлянки около западной городской стены[26]. Если в начальный период колонизации Нижнего Побужья ведущую роль в экономике играло сельское хозяйство, то теперь эта роль перешла к торговле. Все это наглядно отразилось в археологических памятниках; причины же происшедших изменений по-разному истолковываются современными исследователями. Одни объясняют это набегами скифских кочевых племен[27]; однако ни на одном из сельских поселений не зафиксировано следов пожарищ и сильных разрушений. Другие полагают, что Ольвия попала в зависимость от скифов, и им было выгодно, чтобы там развивалась торговля, а не сельское хозяйство[28]. Доказательством скифского протектората считается чеканка ольвийских серебряных статеров с негреческим именем Эминак и рассказ Геродота о том, что скифский царь Скил имел в Ольвии свой дом и подолгу жил в городе. Однако имя Эминак известно в Малой Азии, на родине ольвийских колонистов, кроме того, есть свидетельства источников, что греки иногда носили варварские имена. Поэтому монеты с именем Эминака не могут быть достаточным аргументом в пользу зависимости Ольвии от скифов. Геродот же в своем рассказе о Скиле говорит о его полугреческом происхождении и приверженности к эллинскому образу жизни, но ничего не сообщает о влиянии скифов на существование Ольвии.