Будни нелепой войны

– Я понимаю так, что пока нам тут делать нечего, – откровенно высказал своё мнение подполковник – как и в ближайшем, обозримом будущем. Здесь общевойсковые операции проводить надо, но тем не менее официальная установка гласит, что в Чечне повсюду мирная жизнь. Соответственно, от мирного подхода к оценке нашей работы нас никто не избавит. Мне известно, что с приобретением людей и заведением дел у вас показатели хорошие, но вот работы по совершённым преступлениям никакой не видно. На днях я изучил некоторые из дел и обнаружил полнейшее отсутствие каких-либо документов со времени их заведения.

Гамидов сделал многозначительную паузу, заполнить которую поспешило сразу несколько голосов:

– Да мы бы с удовольствием делом занялись, чем здесь на бумагах отсиживаться! – в сердцах воскликнул Тверских, обводя взглядом товарищей.

– Из отдела никуда не выпускают, а на месте сидючи многого не добъёшся! – вторил ему Пантелеенко.

С такими же возмущёнными замечаниями со своих мест поднялись ещё три опера и представителю из главка пришлось ещё с минуту ожидать, пока снова восстановится тишина.

– С выездом из села в другие населённые пункты мы определимся, – решительно заявил подполковник Гамидов, искоса бросив взгляд на закивавшего в согласии начальника криминальной милиции. – Так же, как и проведением адресных зачисток и других мероприятий в районном центре. Каждый снова проанализируйте имеющиеся в вашем производстве дела и представьте свои предложения. Кстати, у кого дело по убийству главы Знаменского?

Велиев оттолкнулся от стены, на которую только что опирался, и представился.

– Очень хорошо. – по непонятной для опера причине одобрительно заявил Ильдар Юсупович – Что по делу предложите?

– Тут и предлагать нечего, – опередил с ответом начальник розыска – им фактически фээсбэшники занимаются. Мы к ним недавно сунулись: мол, поделитесь наработками, так они, мало того, что засекретили всё, ещё и нам в это дело лезть не советуют. Говорят, что они сами разберутся, а мы мешаться только будем.

– Я с сыном этого главы разговаривал как-то, – решил дополнить выступление Лазебного Велиев – он здесь в медресе учится. Так вот тот обещал меня с дядей своим свести. Он поисками убийц со стороны родственников руководит, так что, вполне возможно, в контакте с ним можно на какие то реальные действия рассчитывать. Только вот не торопится дядя этот в райцентре появляться, как бы к нему выезжать не пришлось.

Гамидов на некоторое время задумался и снова поднял взгляд на опера.

– Пока выезжать в Знаменское не советую. Если брать по активности и количеству боевиков, то оно первое место в районе занимает. Даже наш райцентр обошло, где они на отдых сосредотачиваются. Для поездки туда целую операцию готовить необходимо, а пойдёт ли на контакт этот родственник – не известно. Попробуй ещё раз его к себе вызвать, а там по результатам беседы планировать что-то будем.

Долго рассиживаться представитель главка не стал. Побеседовав ещё пять минут с розыскниками, он в сопровождении начальника криминальной милиции ушёл в отдел, предоставив тем немедленно приступить к полученным рекомендациям. По его уходу все опера мигом расхватали ведущиеся в их производстве дела и принялись заново изучать их, выискивая хоть какие-то зацепки для раскрытия. Велиев также из переданной ему пачки дел выбрал несколько, заведённых по тем фактам, которые действительно были совершены боевиками. Оставшиеся он решительно забросил в дальний угол общего сейфа, не имея никакого намерения открывать их вторично – дела, возбужденные в отношении ответных действий военных, его не интересовали. Глеб снова обратил свой взор к отобранным делам и принялся перелистывать исписанные страницы. Естественно, что первым опер взял в руки дело, только что упомянутое в произошедшей беседе с подполковником Гамидовым. Вздохнув, он с некоторым усилием воли преодолел расшифровку каракулей, составлявших четыре листа протокола осмотра места преступления. Затем следовала пачка ничего не значащих документов, свидетельствующих об отсутствии какой-либо информации при первоначальном опросе жителей. Лишь на тридцать втором листе попался первый, мало-мальски содержательный рапорт опера, в котором последний докладывал о результатах проведённой беседы с одним из селян при вторичном выезде с целью зачистки села. Следом прилагался рапорт второго розыскника, датированный этим же числом, в котором излагалась уже другая информация, совершенно противоположная первой. Всё завершала вшитая через несколько листов обобщающая справка о проделанной работе, гласящая следующее: