Будни отважных

Пельмени оказались необыкновенно вкусными. Афанасьева Даша, румяная от похвал, все уговаривала:

— Да вы ешьте, не стесняйтесь.

У Лены постепенно исчезли скованность и озабоченность.

Они шутили, смеялись, а потом даже спели несколько песен. Лена удивилась тому, что ее строгий майор любит озорные студенческие песни, причем знает их множество.

Возвращаясь домой, она невольно задумалась о майоре. Он работал в милиции уже больше тридцати лет. Начинал с маленькой должности на селе. Заочно окончил институт, проявил незаурядные способности, и его перевели в областную организацию. Всю войну прошел в полковой разведке, а из Берлина вновь вернулся в милицию.

«Почему я оказалась в милиции? — думала девушка. — Ведь в наше время молодежь больше мечтает о космосе, рвется к синхрофазотронам, бредит киберами, а я пошла в милицию. Наверное, потому, что есть такие майоры: люди, которые умеют привить любовь к нелегкому, но почетному труду».

Уже засыпая, она снова вспомнила о Колосове и попыталась представить себе, что было

сорок лет назад

...У пыльного забора сидел мужчина в потертой толстовке и, тараща пьяные глаза, уговаривал мальчишку:

— Ты, сын, того... не реви, ты меня слушай. На черта тебе нужен этот Ростов? Кормить тебя нечем. Работать мне не даешь. Связываешь по рукам и ногам. Я, Серега, и так из-за тебя шесть лет жизни сбрил. Понял?

И уже как бы про себя произнес:

— Говорил я этой подлюке, не нужен мне нахлебник. Не нужен, — раздельно повторил он и с пьяным презрением взглянул на мальчишку. — Я этой Вальке еще покажу. Попомнит меня... Ну, ладно, мне пора. Топай в детдом. Только не вздумай сбежать. Все одно водворю назад. Я буду наведываться.

Отец ушел, чтобы никогда больше не вернуться.

Поздно вечером детдомовцы привели плачущего Сережку к Марье Петровне.

— Чего разревелся, парень? За отцом соскучился? Однако из-за такого пустяка реветь-то брось. Еще ревматизм в носу образуется, будет в носу-то хрустеть, как у меня ноги. Во, послушай. — И она начала по очереди сгибать то одну, то другую ногу, и в наступившей тишине был явственно слышен хруст костей. — Вот так-то, Сергей Николаевич.

— Я не Николаевич.

— Как это не Николаевич? В документах-то написано Николаевич. Отца-то как зовут? Знаешь?

— Павел.

— Странно. Ну, беды большой нет, главное — документы. Раз по ним Николаевич, значит, будешь Николаевичем.

* * *

...Вроде бы так было... Сергей Николаевич еще и еще раз пробовал восстановить точную картину далекого детства. Но последнюю встречу с отцом заслоняли какие-то образы: мчащиеся конники, Марья Петровна, аудитории рабфака, война...

Он еще раз вчитывается в строки только что полученного письма.

«Уважаемый Сергей Николаевич!

Прошу вас сообщить о себе дополнительные сведения. Это очень поможет розыску.

Лейтенант милиции Е. Минина».

«Ну что ж, попробую рассказать о себе поподробнее», — решил Сергей Николаевич. Начинать, пожалуй, надо с того, что согласился

уйти в бега.

Соблазнил его длинный Филимон, по прозвищу Филька-нож. Вместе с Совой, Купцом им удалось бежать. До Москвы добрались на товарных поездах. На Казанском вокзале сразу же попали в милицию. Но всем удалось сбежать. Остался один Сергей. Через три дня Марья Петровна стыдила Колосова:

— Чего ж ты, пострел, ни слова не сказал, что убегать собираешься? А? Я бы адрес брата дала. Глядишь, накормил бы.

— Думал податься в Ростов. Отца найти надо...

— От-ца? А нужон ты ему? Подумал об этом?

— Ну мать.

— Другое дело. Вот что. Давай напишем письмо в Ростов. Может, мать откликнется.

В тот же вечер написали письмо в ростовскую милицию. Просили уточнить адрес Колосовых, у которых есть сын Сергей. Месяца через три пришел ответ.

«Можем сообщить, что опрошенные Колосовы, проживающие в городе Ростове-на-Дону, заявили, что у них ни у кого нет сына Сергея, находящегося вне родного дома.

С комприветом Воробьев Н. С.»

После этого письма Сергей поисков больше не возбуждал.

Правда, однажды, когда был уже на рабфаке, ему попалась на глаза заметка в газете «Гудок». Под рубрикой «Происшествия» было написано, что

«Гр-н Колосов П. А., находясь в нетрезвом состоянии, попробовал остановить поезд, следующий в Харьков. Хулиган привлечен к уголовной ответственности».

«Может быть, это отец? — подумал тогда Сергей. — Хорошо ведь помню, как отца все вокруг называли Павлом».

Однако поиски не дали результатов.