Будни рэкетиров или Кристина

– Бывают, – скривился таксист. – Привез я недавно одного мудака. На Оболонь, кстати. Тут, неподалеку, на Полярную. В дребадан бухого. Мало того, что дважды останавливались, он через дверь блевал… Все заднее крыло загадил. До квартиры его дотащил. Стою, жду. Он мне, ублюдок, деньги обещал вынести. Десять минут жду – нет. Двадцать стою, – тот же результат. Звоню. А что делать? Не открывают. Я дальше трезвоню. Думаю, пускай хотя бы звонок сгорит. Желательно, со всей квартирой. Когда, краля выглядывает. Заспанная такая. Вам типа кого? Я так и так, деньги пожалуйста.

– И чем закончилось? – спросила Кристина, на секунду отвлекаясь от поисков.

– А ничем. Пообещала, шалава, ментов вызвать. Уехал ни солоно хлебавши. Иди, докажи, что не верблюд. Думал вычислить козла, да рожу намылить, – мечтательно добавил водитель, – но, когда десять часов за баранкой отсидишь, на подвиги не очень-то тянет.

Кристина нашла кошелек и отсчитала обещанную сумму.

– И часто такое бывает? – поинтересовалась она, передавая купюры из рук в руки.

– Бывает и не такое. Бывает и струной душат. И прыгают на ходу. Или выходят на минуту. И с концами. Если в парадном, к примеру, черный ход. За всем не углядишь.

– Ничего себе, – сказала Кристина и взялась за ручку двери.

– Люди все разные, – напутствовал ее таксист. – И у каждого своя история. Я вот недавно барышню вез. Вашего, примерно, возраста. На аборт. Ну, это она потом мне сказала. К роддому, говорит, и в слезы. То, се, разговорились. Короче, муж сказал, не до детей, мол.

– Отвезли? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Отговорил. По пути. И домой вернул. Деньги, правда, взял. В одну сторону. – Таксист потянулся за сигаретой, утопив в панель прикуриватель.

Кристина уже стояла снаружи, положа руку на дверцу, когда во дворе закружились крохотные, похожие на мотыльков снежинки. Они замельтешили в свете фар, а те, что опустились ей голову, сверкали, как бриллианты в короне. Деревья зашелестели тревожно. В этом шелесте чудился многоголосый шепот.

– Вот те раз, – сказал таксист и выпустил облако дыма в потолок. – Дождались.

– А на завтра двадцать градусов обещали…

– Прогноз слушали?

– Один таксист сказал…

– Кто ж этой братии верит? – ухмыльнулся таксист. – М-да. Нет ничего паскуднее, чем раздолбать машину в мартовский гололед. Точно вам скажу.

– Это как погибнуть 9-го мая?

– Ну, где-то так. – Таксист сбил пепел в форточку. – Не успели весне порадоваться, как опять двадцать пять. Здравствуйте пожалуйста. Ну и погода. Вот спасибо.

– Да, – механически согласилась Кристина и сердце у нее защемило. А от чего, она и сама не знала. – Не успели порадоваться…

– Ступайте, – сказал таксист, – а то еще продует. Менингит, говорят, штука суровая.

– Ну… счастливо вам. – Сказала Кристина.

– И вам счастливо.

Кристина поднялась к лифту, зашла в кабину и нажала кнопку своего этажа. Струсила с волос снежинки, уже обернувшиеся капельками. Механизмы скрипнули и кабина, подрагивая, двинулась вверх.

Лучше бы она остановилась. Лучше бы Кристина застряла в лифте.

* * *

несколькими днями ранее

Пока Кристина находилась в больнице, Андрей зачастил к Атасову. Дома ему не сиделось, а выбор был не велик. Армеец забрался к черту на кулички, а Протасов в гости не звал. Валерий, вообще, в последнее время сделался невероятно скрытным. Он так и генерировал таинственность, и сколько бы Андрей ни вынюхивал, планы приятеля оставались тайной за семью печатями.

– Я же тебе говорил, Бандурий! У одной газовой баронессы с Вованом кантуемся. В пригороде.

Атасовская же просторная квартира в центре, да еще в пяти шагах от метро, была открыта приятелям чуть ли не круглые сутки. То Протасов с Вовчиком обрушивались, как снег на голову, то Армеец заглядывал на огонек. Андрей баловался с Гримо, которому шел девятый месяц, с пассивным неодобрением наблюдая, как Атасов ежевечерне залазит в бутылку. Сам Бандура, как правило, не пил, хоть Атасов и звал, за компанию.

– Давай, Бандура, садись.

– Не могу, Саня. Печень. Да и ты бы, заканчивал с этим делом. Ей-богу, цирроз печени заработаешь.

– Так, типа и будет, – меланхолично отвечал Атасов, наливая себе еще. По возвращении из Винницы он ходил чернее тучи. Его отец лежал в госпитале с неутешительным диагнозом – раком почек.

– На глазах гаснет, – сказал Атасов Андрею. – Я с врачами переговорил, по душам, типа. Ну, месяц у него. От силы…

– Он не знает? – спросил Андрей, ежась, как будто похолодало.

– А зачем ему говорить? Пускай доживет в неведении, типа.

В тот вечер Андрей не заставил себя уговаривать, случай обязывал, и они крепко выпили.

– И ничего нельзя сделать? – спросил Бандура, когда они прикончили первую бутылку.

– Место можно заказать, – без тени улыбки сказал Атасов, – на кладбище. Такая стадия – это билет в один конец. Вот он его и вытянул. Значит, типа, не повезло. Давай, Бандура, разливай, не томи душу.

Они опрокинули еще грамм по сто.

Был такой журнал, в советское время, «Знание – сила» назывался, – продолжал Атасов.[86] – Может, типа, и сейчас есть, только я давно не видел. – Он прервался, закурив сигарету.