Будни рэкетиров или Кристина

«Хотя зарабатывают они не меньше, чем настоящие полковники. А если учесть чаевые… Кто еще паяц, спрашивается? Тот еще вопрос?»

Оставив его пока открытым, Правилов быстрым шагом миновал холл и сбежал мраморными ступенями. Охранники распахнули дверцы, Олег Петрович плюхнулся на сидение и пролаял водителю:

– На Воровского в темпе давай!

* * *

Банк «Бастион», прозванный также «Неограниченным Кредитом», родился поздней осенью 1993-го года, появившись, как для стороннего наблюдателя, словно по мановению волшебной палочки. По щучьему велению, по нашему хотению, как принято выражаться в народных сказках. Стороннему наблюдателю не понять, сколько гор требуется сдвинуть, во сколько кабинетов протоптать тропу, какое море разливанное дензнаков извести, чтобы все нужные бумаги прошли как по маслу, а мыслимые и нет лицензии были получены без сучка, без задоринки и в срок. Вот уж поистине, банк открыть – не поле перейти.

Некогда Валентин Пикуль,[89] описывая в «Реквиеме каравану» рождение германского сверхдредноута «Бисмарк», нашел такие строки: «…от одной матери Германии, от одного отца, немецкого фашизма». Перефразируя Пикуля можно утверждать, что если мамой «Бастиона» была болезненно нестабильная отечественная экономика, то безусловным папой Артем Павлович Поришайло. Есть такие слова у Высоцкого:

Кто сказал, все сгорело дотла,

Больше в землю не бросите семя…[90]

Говоря о семенах Артема Павловича, приходится констатировать, что они оказались чрезвычайно живучи. И метал он их ни куда попало, а с умом. И вот, в конце 93-го года, взошла первая поросль. Словно жерло проснувшегося вулкана, знаменующее определенный этап титанических процессов, проистекающих в толще горных пород. Там, где раскаленная магма бушует.

* * *

Более сотни лет простояло в Солдатской Слободке[91] старинное, возведенное в стиле венского модерна при царе-батюшке Александре Третьем[92] здание. Первый и второй этажи дома до последнего времени занимала государственная контора с загадочным названием Промстройснабреконструкция. На верхних этажах располагались коммуналки. Сотрудниками, а, точнее, сотрудницами «тра-ля-ляреконструкции» были в подавляющем большинстве толстушки позднего бальзаковского возраста. Толстушки круглыми днями заполняли какие-то ведомости, стуча клавишами архаичных «Ятраней» и кнопками калькуляторов «Электроника», которые войдут не в каждый карман. Очевидно, производимую толстушками макулатуру в последнее время никто не читал, и контору расформировали за ненадобностью. Толстушки съехали в неизвестном направлении, и, вероятно, их слизала история. После них остались кучи бумажного мусора и замызганные до черноты стекла в рассохшихся деревянных рамах.

Как говорится, свято место пусто не бывает. Едва толстушек и след простыл, как в доме побывали эксперты-оценщики, вооруженные рулетками, фотоаппаратами и таблицами. Померив, пощелкав и кое что прикинув в уме, оценщики засели за отчеты. И двух недель не прошло, как из-под их перьев вышел документ, примечательный во всех отношениях. Было в точности установлено, что дом в Слободке никуда не годится. Пятиметровой толщины стены покрыты зловещего вида плесенью, перекрытия усыпали трещины, а фундамент так основательно просел, что кровля не сегодня завтра обрушится. Из всего вышеперечисленного следовало, что дом аварийный и подлежит сносу.

Дом обнесли высоким забором, отключили от коммуникаций, а жильцов коммуналок выкинули с милицией. ОНА ВЕДЬ «ВСЕГДА ГОТОВА» СТАРАТЬСЯ, ЕСЛИ РЕЧЬ НЕ ИДЕТ О НАСТОЯЩИХ БАНДИТАХ. Возникли серьезные опасения, что дом вообще снесут, и получится, как написал поэт:

Стоял тот дом всем жителям знакомый,
Его еще Наполеон застал.
Жильцы давно уехали из дома,
А он пока стоял…[93]

Но, к счастью, обошлось. Никто не стал бить гирей по крыше, а наоборот, рабочие с Западной Украины заново оштукатурили фасад, зашили внутренности гипсо-картоном, приделали к крыльцу мраморные ступеньки, вставили на место пустых оконных глазниц стеклопакеты, а крышу застелили евро-шифером веселенького красного цвета. Прямо по тем самым балкам и стропилам царского времени, которые обещались вот-вот рухнуть, но пока, отчего-то, не рухнули. Едва работы подошли к концу, Артем Павлович Поришайло, Единственный Участник и Победитель Тендера, вызвал Правилова, поручив разобраться с рабочими.

– Что-то много они, гм, хотят. Значит, г-гм, ни копейки.

Едва западенцев спровадили восвояси, банк «Бастион» справил новоселье, с подобающей помпой, и через его счета потекли финансовые ручейки, речушки и потоки. К банку потянулись клиенты, привлеченные высоким качеством обслуживания, удивительным бассейном с экзотическими рыбками в холле и длинными ногами операционисток на всех первых трех этажах. На этажи с четвертого и выше чужакам доступа не было. Там разместился один из офисов Поришайлы.

* * *