Будни революции. 1917 год

В этот день – 28 января 1917 года по старому стилю – в центре внимания была Петроградская конференция стран Антанты, о которой мы уже писали. Ее участники пытались понять, что же происходит в России, что в стране обсуждают, что думают, какого развития событий следует ожидать. Любопытный диалог на переговорах произошел в тот день между князем Оболенским и французской делегацией. Князь только что вернулся из поездки в Кострому, где у него были крупные производства – мануфактурное и сельскохозяйственное (молоко, масло). Собеседники князя знали о Костроме, что эта старинная вотчина Романовых когда-то служила цитаделью и убежищем для первого царя из этой династии. Считалось, что по традиции вслед за Сусаниным, который отдал жизнь за царя, Костромская губерния относится к тем, где «династический лоялизм наиболее живуч, где сохраняются в наибольшей неприкосновенности общественные привычки и национальные чувства». Итак, в кулуарах конференции зашел разговор о настроении умов, что думают, что говорят костромские мужики. «Плохо дело… – отвечал князь Оболенский. – Устали от войны мужики. Ничего в ней больше не понимают, кроме того, что победа невозможна. Однако пока еще не требуют мира. Я чувствовал всюду унылое и покорное недовольство… Убийство Распутина произвело сильное впечатление на массы. – А какого рода впечатление? – в один голос спросили все слушавшие в тот момент князя. – А это очень интересное явление и характерное для русской традиции. Для мужиков Распутин стал мучеником. Он был из народа, он доводил до царя голос снизу, он защищал народ против придворных, и вот придворные его убили. Вот что сейчас повторяют во всех избах. – Но в Петрограде-то, – парировал кто-то, – в столице-то народ был в восторге, узнав о смерти Гришки. Бросились даже в церкви свечи ставить перед иконой святого Димитрия, потому что думали, что великий князь Дмитрий Павлович лично убил эту “собаку”. – В Петрограде слишком хорошо знали об оргиях Распутина, всю эту изнанку, – возразил Оболенский, – кроме того, радуясь смерти Распутина, столичные жители в некотором роде выражали недовольство императором и императрицей. Но, в общем-то, все русские мужики об этом деле думают, как костромские». Это было еще одним обстоятельством, осложнявшим внутриполитическую ситуацию, потому что у части людей возникла иллюзия, что придворные избавились от защитника народных интересов. Надо ли говорить, что Распутин даже роли такой не пытался играть, в его демагогии не было подобного социального пункта. И очень показательно то, что во всей этой истории самые большие репутационные потери понес как раз Николай II, не сумевший ни защитить Распутина, ни наказать толком виновных в его гибели.

13.02

В этот день – 31 января 1917 года по старому стилю – император Николай II записал в своем дневнике: «Накануне проснулся с хрипотой. Теперь она меньше. Погулял утром с Алексеем. Принял Беляева и Покровского. Обошел парк с Марией. До обеда читал. Вечером делали puzzle».

Неверно, конечно, думать, что Николай был совсем далек от реалий жизни, от своих обязанностей, но все-таки одна эта, понятная теперь всем настольная игра – пазл – она же красной нитью проходит в дневнике императора, каждый вечер он его собирает.