Будни революции. 1917 год

В этот день – 23 марта 1917 года по старому стилю – в Петрограде состоялись похороны жертв Февральской революции. «По самому умеренному расчету, – писал в тот день в своем дневнике французский посол Морис Палеолог, – число манифестантов превышало девятьсот тысяч. А между тем ни в одном пункте по дороге к Марсову полю не было беспорядка или опоздания. Все процессии соблюдали при своем формировании, в пути, при остановках и даже в своих песнях – идеальный порядок. Повсюду звучала только одна песня – рабочая “Марсельеза”. Но больше всего меня поразило то, чего недоставало церемонии – присутствия духовенства. Ни одного священника, ни одной иконы, ни одной молитвы, ни одного креста – только одна “Марсельеза”». Февральская революция была отнюдь не бескровной. Только в тот день было произведено 210 захоронений. Специальная комиссия собирала тела по всем больницам Петрограда. Но современники отмечали другое: «Еще вчера религия управляла всей публичной и частной жизнью, врывалась в нее своими великолепными церемониями, своим обаятельным влиянием, с полным господством над воображением, умами и сердцами людей, и какой контраст сегодня. Все совершается в отсутствие церкви. Поистине в калейдоскопе идей русский человек всегда ищет крайнее, абсолютное». Однако во всем царят порядок и организованность. Кто из политических сил мог приписать на свой счет такое достижение? Керенский? Он накануне лично проинспектировал Александровский дворец, проверил, как содержится под охраной царская семья. Долго беседовал с бывшим императором, причем в самом любезном тоне. Несколько раз спохватывался, ловя себя на том, что называет Романова – государем. Привычка-с. Николай потом запишет в дневнике: «Зачем-то приезжал Керенский, был многословен, почему-то постоянно пытался пожать мне руку…» А заканчивает Николай так: «Разбирался в своих вещах и книгах, начал откладывать все то, что хочу взять с собой, если придется уезжать в Англию». Но в том-то и дело, что в тот момент Временное правительство уже считало опасным для своей репутации отправлять царскую семью из России. Это было бы проявлением слабости, а вот арест, стража, контроль, постоянные апелляции к общественности мнились проявлением силы и дееспособности Временного правительства. Прежде всего, новая власть заигрывала перед массами. Потому что на самом деле все было далеко не спокойно. Совсем рядом, в Кронштадте, а это не только крепость и порт, но и город с населением в 55 тысяч человек, царила анархия. Войска местного гарнизона не признавали ни Временное правительство, ни Совет рабочих и солдатских депутатов. Половина офицеров уже уничтожена возмущенными матросами, около двухсот человек остаются в положении заложников. Их показательно заставляют выполнять, по мысли матросов, унизительные работы, как то: подметание улиц или разгрузка угля в порту. В соседнем со столицей Шлиссельбурге власть в руках самопровозглашенной повстанческой Коммуны. Коммуна эта первым делом вступает в переговоры с союзом немецких военнопленных, один из лагерей которых находится в городе. Неспокойно было и в Гельсингфорсе (Хельсинки). Во всем чувствует неопределенность – куда качнется маятник? То, что качнется, – не обсуждается. Вопрос в том, вправо или влево.

06.04

В этот день – 24 марта 1917 года по старому стилю – в Первую мировую войну на стороне Антанты, то есть Англии, Франции и России, вступили Соединенные Штаты Америки, до этого сохранявшие благожелательный нейтралитет по отношению к странам, воевавшим против Германии, Австро-Венгрии и Османской империи.