Будни русского доминанта

– Так, давайте найдем компромисс, – говорит Лев примирительно. – Проникновение все же будет искусственным членом – поверьте, я сделаю все так, что вы и не почувствуете разницу – а со всем остальным можно работать. Давайте я повторю, чтобы не было недопонимания. Вы даете копию ключа – а также снимаете с сигнализации, предупреждаете охрану, что там у вас – приходите в назначенное время домой, даете себя связать…

– О нет, я буду отбиваться.

– Что, простите?

– Я же говорю, мне нужна абсолютная реалистичность. Я буду отбиваться в полную силу.

У Льва расширяются зрачки.

Я заново оглядываю мужика. Против крепкой мускулистой жилистости Льва у него фигура мамонта с боксерским прошлым.

Жаль все же, что говнюк не по пытке яичек. Я бы попинал.

– Мы… немного в разных весовых категориях, – начинает Лев.

Клиент хмыкает.

– А вы мне и не нужны. Я хочу, чтобы это сделал он.

Проходит несколько тупых мгновений, прежде чем я понимаю, что они оба смотрят на меня.

Глава 3. Глубокая сторона бассейна

– Нет, это невозможно, – торопливо говорит Лев. – Он мой ассистент, непрофессионал…

Мужик смотрит с насмешкой.

– Он сам за себя сказать не может?

Лев ищет, колет взглядом – и я смотрю в ответ. Ему нечем крыть, «тебя это не касается» особенно громко сейчас звенит между нами.

Я поднимаюсь из-за стола:

– Почему бы и нет…

Лев вскакивает, хватает меня за рукав и отводит в сторону.

– Бредом не занимайся.

– Почему бредом? Клиент обратился – я ему помогу. Терапия, знаешь ли – не словами, а делом.

– При чем тут клиент, ты же это просто мне назло делаешь!

– С чего ты взял? А вдруг это то, на что у меня стоит?

Лев кликает колпачком от ручки – так-так-так, так-так-так. Сколько в нем сегодня нервных звуков, целый оркестр.

Он еще смотрит, убеждаясь, что я не пойду на попятную, и поворачивается к клиенту:

– Я буду присутствовать. Вы меня не увидите, но я буду там.

– Да пожалуйста, – мужик впервые улыбается. Мне. – Евгений.

Рукопожатие горячее и крепкое.

– Александр.

***

Минуты тянутся-тянутся-тянутся…

В модной навороченной квартире гробовая тишина – холодильник не фырчит, часы не тикают, соседи не бегают и даже транспорт через окно на такой высоте не слышен. Скукота. Эх, не быть тебе, Белкин, маньяком.

Вот ведь тупые мысли лезут. Это все от нервов.

Где-то за дверью тынькает сигнал приехавшего лифта. Шагов не слышно, но вот звякает замок.

В животе у меня все крутится, вместе с ключами проворачиваются внутренности. Под черной толстовкой я в поту. Я все еще не верю, что собираюсь это сделать. Но упрямство убеждает: делай.

Хлопает дверь.

Шаги.

Вспыхивает свет.

Отсюда, из-за двери в комнату, мне хорошо видно, как клиент кладет ключи в хрустальное блюдце у входа, снимает ботинки, вешает пальто. Обычные домашние движения. Ничто не выдает волнения.

А если он забыл? Да нет, разве такое забудешь? Это маникюр в пять-тридцать можно забыть, а изнасилование в девять – вряд ли.

Он поворачивается спиной, рассматривая себя в зеркало. Отличный момент, давай, ну же.

Напрягаюсь – и не могу. Цепляюсь за косяк – как пристыл.

Да что такое?

Ну да, придется драться, но что я, за десять лет бокса не научился, как и куда бить? Нет, тут другое. Может, то, что клиента нужно трахнуть? Ну так я и членом в жизни слава богу натыкал, пусть все больше своим, а не резиновым, так это даже проще.

Нет, все не то.

Напасть исподтишка – вот что коробит. Подойти из-за спины и ударить ни за что, подчинить, применить силу – вот это прямо поперек горла. Черт.

Но ведь это то, что ему нужно. То, чего он хочет – так, что заплатил кучу бабок просто чтобы с ним кто-то это сделал.

Так. Нужно срочно взглянуть на это по-другому. Приказывать себе не «напади», а «иди и сделай ему хорошо», не «ударь», а «заставь его кончить так, чтобы всю жизнь вспоминал», не «сделай ему больно», а «оттерапируй по самые помидоры».

О, это работает. Тело снова под контролем. Я отцепляюсь от двери и мягко шагаю в коридор.

Он замечает движение, и мы, как в плохом ужастике, встречаемся взглядами в зеркале. Мгновение на оценку ситуации – и вот он дергается в сторону, а я хватаю за воротник. Он выкручивается и с размаху влепляет в челюсть. Гад. Я едва отдергиваюсь. Синяк, конечно, будет, ну хоть зубы целы.

Зато теперь я действительно зол. Значит, хочешь все по-настоящему? Максимальная реалистичность? Получай.

Удар коленом, ребром ладони, захват на шее. Он хрипит и рвется, пытается заехать мне локтем, пнуть в лодыжку. Я стискиваю сильнее, валю на пол и, дернув руки назад так, что он рычит от боли, перематываю скотчем от локтей до запястий, прямо поверх пиджака. Ставлю колено между лопаток – и дышу. От адреналина трясет.

А что клиент?

Хрен поймешь. Лежит лицом в пол, дрыгает плечами и сдавленно фыркает слюной, так что я для верности сую между ног руку.

Стоит, ух стоит. По-железному, чуть не до звона. Все идет, как надо.

От моей хватки на яйцах он трепыхается, а я хватаю за волосы и тяну на себя:

– Будешь рыпаться – шею сломаю, ясно?

Молчит – я вздергиваю его на ноги.

– Я говорю, ясно?

– Ясно! Ясно!

– Умница.