Будни тёмного мага (чв2)

- Сволочь! Подонок провинциальный, я тебе этого не спущу, - зашипела Элоиз.

Значит, я провинциальный, а ты столичная штучка? Мне напомнить, где тебя откопали? И закопают там же, если повезёт.

И тут весёлость, как рукой сняло. Перейдя на магическое зрение, убедился в том, что не показалось, и поспешно сотворил щит, постаравшись сделать его отражателем. Всё равно почувствовал - сшибло с ног, протащило немного, впечатав в дерево. Носом пошла кровь. Плевать, зато живой, и внутри всё цело. А ведь должен был быть фарш.

Щит всмятку. Какое-то там отражение энергии - в клочья разорвало. Вместо меня.

Синим цветом смерти вокруг окрасилось абсолютно всё. Гремучая смесь!

Не знал, что она умеет смешивать Дыхание смерти и Пляску Каашера. Маги, они шутники - назвать пляской перемалывание органов. Их крутит, вертит, сплющивает - словно смерч из ножей, только его не перехватишь, не остановишь - тут нужно уворачиваться и отбивать, если вовремя заметишь, конечно. А я проявил беспечность, упустил мгновение материализации заклинания.

Вдвойне уважаю. Элоиз. Убью с удовольствием и честью.

Утёр кровь, поморщившись от боли в плече, хотел достойно ответить, но понял, что это лишнее - лендлорд видел, как его леди Алестина Лерайи одним мановением руки уничтожила всё живое на несколько десятков ярдов. Видимо, упавшие замертво птички и покалеченные деревья произвели на него впечатление, потому как лендлорд остолбенел, в глазах читалось недоумение. А потом его сменил страх. Тёмного колдовства наш милорд боялся больше всего на свете.

Он попятился, оглянулся на Садарера (тот, к слову, выглядел тоже не храбрецом), потом снова с опаской посмотрел на Элоиз, спешно пытавшуюся спрятать некромантский арсенал и придать себе невинный вид. И иллюзию убрать. Только этот окровавленный труп жених тоже видел и в свете зверского выражения лица возлюбленной истолковал определённым образом.

- Алестина - это ты? Ты…

- Эльхан, я так испугалась! - и бровью не повела. - Сеньор Эсфохес, наверное, вам уже всё рассказал. Тут творились страшные вещи…

- И их творила ты.

- Эльхан, как ты можешь говорить такое? Меня оговорили!

Ох, я бы поверил! Так руки заламывает, так смотрит…

- Я видел, Алестина, видел, как ты держала в руках эти жуткие ножи, как ты колдовала.

- Это не я!

- Покажи предплечье.

Изображая оскорблённую невинность, Элоиз подошла и поинтересовалась, снимать ли ей платье прямо перед ангерцем. Видимо, надеялась, что жених передумает, поверит на слово. И он почти поверил, только Садарер помешал, потребовав, чтобы осмотр провёл маг.

- Речь идёт о моей чести. Вы не верите мне на слово - так почему же готовы поверить леди Лерайи? Мы с ней равны.

Влюблённый олух задумался. В его голове не укладывалось, как может его несравненная невеста оказаться колдуньей. Но от Садарера Эсфохеса не отмахнёшься, не обвинишь просто так в клевете, да и эффектное зрелище всё ещё стояло перед глазами. Словом, он решил раз и навсегда во всём разобраться, чтобы развенчать свои и чужие сомнения. Разумеется, надеялся, что ошибся, что ему всё привиделось, в голову надуло, а у Садарера - больное воображение, подогретое завистью. Конечно, все же мечтают о такой невестушке, как Элоиз. Клад же, а не девушка!

Только невеста была не в восторге, начала кричать, плакать, жаловаться, что лендлорд её не любит, что верит кому угодно, кроме неё. И мысленно подписала смертный приговор нам обоим: мне и ангерцу.

Переругиваясь, троица направилась обратно в замок.

Элоиз держалась особняком - изображала, что дуется. А потом вдруг пустила коня галопом. Я что-то подобного и ожидал: светлого иллюзией не обманешь, он тёмный знак хоть под слоем штукатурки разглядит и, в отличие от жениха, давно её подозревает, присматривается.

Но убежать Элоиз не удалось: лендлорд перехватил, убедил, что доверяет, что никаким унизительным проверкам подвергать не станет, и тут же придумал историю о бликах солнца и таинственных убивцах.

Зато Садарер проявил настойчивость: сразу по возвращению он потребовал проведения немедленного освидетельствования. Мужчины чуть не поссорились на радость некромантке, но ангерец пригрозил политическими последствиями и вызовом на дуэль:

- Если вы полагаете, что я лгал, очерняя вашу невесту, то докажите. Но доказательств нет, а посему это очернение моей чести и гнусная клевета. А за всякое оскорбление принято отвечать, милорд.

И лендлорд сдался, но не потому, что поверил доводам ангерца, а потому, что наоборот, не верил.

Вот ведь идиот, я ж тебе на блюдечке, рискуя собственной жизнью, преподнёс наречённую чуть ли не во всей красе. Ну, извини, она никого при тебе не резала, но я за Садарера отвечаю, не мог допустить, чтобы его кишки на удобрения пустили.

Прошли в дом, позвали светлых.

Я, разумеется, проскользнул следом: не пропущу такое зрелище.

Поняв, что ей не отвертеться, Элоиз сбросила маску, позволила себе грубости и гневные взгляды, чуть ли не проклятия. Садареру и вовсе дала пощёчину, оцарапав щёку и назвав провокатором. Словом, бесилась, ёрзала, как уж на сковородке.