Будни тёмного мага

Подыгрывая ему, Элоиз призналась в любви к имперской земле, выразив желание, прожить на ней остаток жизни:

— Она стала для меня такой родной и милой, мне тяжело будет расставаться с ней.

— Зачем же расставаться, леди Ферайи, вы могли бы навсегда остаться здесь, — с жаром возразил лендлорд.

— Увы, я не могу злоупотреблять вашим гостеприимством. Мне нужно вернуться домой и вступить в права наследования.

— У вас совсем никого не осталось?

Элоиз кивнула и выдавила из себя слезу.

Эльхан тут же бросился утешать её, даже протянул свой носовой платок, а потом спросил, не уделит ли она ему пару минут своего драгоценного времени. Естественно, она уделила, делая вид, что не знает зачем.

Молчание множилось, а лендлорд не знал, как начать. Не хотелось, чтобы всё показалось пошлым, пафосным или, наоборот, косноязычным. Наконец он решил обойтись без предисловий и сказать всё, как есть.

К его вящей радости гостья не перебивала его, выслушав до конца короткую любовную исповедь. И скромно промолчала на вопрос: «Могу ли я надеяться на взаимность?». Потом отвернулась и тихо сказала:

— Мне показалось, там, в саду, я позволила себе слишком красноречиво показать своё отношение к вам.

Просияв и возблагодарив Олонис, Эльхан наклонился и порывисто поцеловал Элоиз в щёку. Та не отстранилась, но поцелуй не вернула.

— Серьёзны ли вы, милорд, или просто играете? Признаю, я идеально подхожу на роль игрушки: иностранка, сирота, неопытная девочка, очарованная своим спасителем…

— Я серьёзен, как никогда! Поверьте, милая Алестина, я искренен.

— Докажите. Говорить сладкие слова так легко, так же, как верить им.

Элоиз встала, оставив его одного.

Никогда ещё у неё не было такого чудесного платья — даже в прошлой жизни Элоиз не могла позволить себе подобные ткани и бриллианты. Всё это было подарком влюблённого лендлорда. Он завалил её корзинами роз, потом, узнав, что она любит ромашки, велел каждое утро ставить в её комнате свежий букет из этих цветов.

Для неё готовились самые изысканные блюда, устраивались фейерверки, а маги, качая головой, превращались в фокусников. Элоиз нравилось унижать их, и она, изображая простодушного ребёнка, требовала снова и снова повторения зрелища. Пусть тратят свои силы на пустяки, пусть косо смотрят на лендлорда, пусть думают, будто она в первый раз видит магию и ничего в ней не понимает. А она между тем тайком пыталась расплести светлые чары, найти их слабое место, потянуть за нужную ниточку.