Будни тёмного мага

Элоиз благосклонно относилась к ухаживаниям Эльхана, поощряла их улыбками, даже позволила обнимать во время последнего фейерверка и нежно сжимала его пальцы. Результат не заставил себя ждать — на её полочке стали возникать бархатные футляры.

Первый она вернула, гордо заявив, что не содержанка, даже пригрозила отъездом, но потом, после бурных объяснений, мольбы и заверения в глубине и чистоте своих чувств, разрешила лендлорду украшать себя.

На приём в замке Эльхана собрало всё наместничество, даже Наместник соизволил почтить его своим присутствием. Впрочем, лендлорд был вторым после него по знатности человеком в округе, в чьи обязанности входил контроль над земельными угодьями и исполнением законов в сельской местности.

Наместник был женат и не интересовал Элоиз. Но она подарила ему приветливую улыбку, постаравшись заручиться его расположением — не нужен сейчас, пригодится потом. С его помощью можно наладить нужные связи. Но после замужества.

Она была сама женственность, сама свежесть, сама весна. Порхала среди гостей и очаровывала, где надо кивала, где надо молчала, а где улыбалась. Это было легко — знакомая среда, знакомые семейства… И даже забавно — смотреть на внуков и внучек тех, с кем она танцевала. Теки время, как положено, — они бы не увиделись. Или Элоиз присутствовала на этом празднике жизни в виде дряхлой старухи, готовой вот-вот отдать душу демонам, или кто ещё за ней придёт? Не слуги Светоносного же.

А вот и пара знакомых — она помнила их юношами моложе себя, а теперь года согнули их, сделали такими жалкими…И готовыми к смерти.

Нет, не дожила бы она до этого дня. Сколько бы ей было? Девяносто? Да, около того.

Парализованная, впавшая в маразм старуха? Нет, только вечная жизнь, вечно юная, вечно прекрасная.

Одарив улыбкой одного из поколения семидесятилетних — этот «мальчик» даже не вспомнит, не вспомнит её, свою старшую четвероюродную сестру по приёмным родителям, — она порхнула в круг танцующих, отбросив прочь воспоминания.

Её пригласил лендлорд, провальсировал два тура, а потом, не выпуская руки, попросил минуточку внимания. В воцарившейся тишине он опустился на одно колено перед обомлевшей Алестиной (и внутренне торжествующей Элоиз) и попросил её стать его женой.

Минуты текли, как песок сквозь пальцы, а смущённая девушка молчала. Вперив глаза в пол, она нервно теребила веер, а потом, несколько раз обмахнувшись, будто ей не хватало воздуха, тихо промолвила: «Да».