Будьте моей бабушкой

– Ну и эти фрики сегодня мы, – отрезал он с улыбкой. – Так ты Женя, да? Ты, случайно, не играешь в школьном театре? Я вроде видел тебя в прошлом году…

– В костюме шута, – прыснула Светка.

– Да, я играла шута. И это моя любимая роль. – Женя хотела поскорее отделаться от этой токсичной компании. Она ведь больше вообще с ними не увидится! Так почему бы просто не уйти?

Но Игорь продолжил:

– Не, без шуток, я тогда подумал, что круто. Даже хотел к вам прийти как-нибудь, записаться.

Светка поперхнулась сигаретным дымом и закашлялась, как какая-нибудь старая осипшая ведьма. От флёра кинозвезды не осталось и следа.

– Да, я тоже когда-то собирался… – неожиданно прогудел Рома.

– А на фестиваль вы поедете? – проявила небывалую осведомлённость Настя.

– Нет, почти все заболели.

– Жалко, – вздохнула Настя.

– По-моему, ваша подруга сейчас задохнётся.

– А, это? – отмахнулся Рома. – Да она всегда так, привыкает ещё. Меня ваще вырвало, когда первый раз пробовал. Не моё!

Игорь всё же подошёл к Светке и с силой постучал ей по спине.

«Пора валить, пока эта мымра не очухалась», – решила Женя.

– Ну ладно, давайте. Мне ещё по делам надо. Эм… куртку из химчистки забрать.

На этих словах Женя густо покраснела. Вернее сказать, слилась с пуховиком цвета фуксии. Ну почему встречи всегда происходят в самый неподходящий момент? Дав дёру, Женя свернула в сторону автобусной остановки: лучше уж забиться на заднее сиденье автобуса, чем у всех на виду полчаса шагать в этом наряде.

***

«Атмосферненько». – Женя прогуливалась по Морозовскому городку. Когда-то тут, в красных кирпичных домах, жили рабочие местной мануфактуры. В лучшие времена у них были свои магазины, театр, библиотека, больница, даже обсерватория. Но теперь на Морозовский городок невозможно было смотреть без жалости: повсюду мусор, битые стёкла и осыпавшийся кирпич. Некоторые дома обветшали настолько, что их после многолетних жалоб жильцов власти города всё же расселили. Правда, дом, который назвала бабушка, оказался добротным, с отреставрированным фасадом в бордово-жёлтых тонах. Женя ошивалась у подъезда, но внутрь зайти не могла.

– Потеряла что? – спросила её женщина в зелёном хиджабе.

– Нет, просто жду одного человека. А вы здесь живёте? Пропустите меня?

– Конечно. – Женщина нажала нужные цифры на домофоне.

Вместе они стали подниматься по старинной металлической лестнице (она вся была в дырочках, как решето). В подъезде кто-то разбил лампочку, поэтому шли неторопливо, глядя под ноги.

– Я тут ночую иногда только. – Женщина поправила хиджаб. – Как ни приду – всё люди с камера снимают. Место же такое, сторическое. Бегают тудым-сюдым, стреляют, дым. Я им даже как-то говорю: возьмите меня в ваш кино, буду турецкий женщина. Так-то я таджичка, Сарвар меня зовут. Но не взяли: другой сценарий, сказали. – Сарвар остановилась на лестничной клетке, перевела дух. – У меня тут квартира маленький, ремонт делать надо. Хочешь, чаем угощу, пока свой человек ждёшь?

– Спасибо. – Женя уже поднялась на третий этаж. – Мне вот в эту квартиру.

– Ну ладно. Я вон курпача новенький несу. – Под мышкой у Сарвар торчал свёрнутый матрац, украшенный восточным орнаментом. – Сестра вечером приедет, тут остановится. Пять лет не видались, соскучились… – И Сарвар, пыхтя, пошла дальше наверх.

Женя сняла с себя ненавистную фуксию и уставилась на дверь, обитую кожей (местами та стёрлась и порвалась). Звонок не работал, так что Женя постучала. Ей открыли, и в нос ударил запах лекарств. Вместо приветствия Женя услышала:

– Вот, Галочка, куртка твоя пришла. Давай, давай, заходи быстрей, чего встала! – заторопила бабушка.

Из маленькой прихожей Женя видела, что в дальней комнате на кровати кто-то лежит.

– Где моя куртка? – перешла к делу Женя. Пуховик она демонстративно крепко сжимала в руках.

– Сейчас-сейчас, – заторопилась бабушка. – Ты так громко не кричи: Галочке вредно, парализованная она. Вот твоя куртка, иди.

– Я замёрзла. Чаю можно?

– Чаю? Да ты что, некогда. – Старушка явно не отличалась таким гостеприимством, как Сарвар. – С минуты на минуту могут нагрянуть.

– Кто?

– Как кто? Соцзащита, будь она неладна.

– Соцзащита?

– Всё, иди, девочка, дай мне с подругой попрощаться.

И бабушка шустро засеменила в дальнюю комнату. Только сейчас Женя заметила, что её таинственная незнакомка сменила наряд: почему-то по квартире подруги она расхаживала в сером драповом пальто. Красный берет тоже куда-то пропал. Женя на цыпочках подкралась к приоткрытой двери в комнату и прислушалась.

– Ну вот, Галочка, отправляюсь я искать Семёна Юрьевича, если по земле он ещё ходит. А за пальто не серчай: я тебе пуховик оставляю, красивый, яркий. И двух лет не относила. Как чувствовала, что от этих дармоедов помощи не дождёшься – хоть утеплилась. Да, рюкзак, который тебе на юбилей дарила, тоже прихвачу: по грибы-ягоды ты уже не походишь. Ну, давай, дорогая. Может, ещё свидимся.

Тело на кровати зашевелилось, и до Жени донеслось что-то нечленораздельное, больше напоминавшее мычание.

– Сухарей прихвачу, спасибо. И термос. Он у тебя вроде старенький, большой обиды не будет.