Буду с тобой (СИ)

– Странно, но ты иди, я сейчас у себя посмотрю, может и ошибка, после праздников же. 

– Тогда в архивах почему нет ничего? – нагнетает тревоги Вика. 

– Под столом смотрела? – усмехаюсь я, в слабой попытке разрядить обстановку. 

– Нет, а что со столом? 

– История такая случилась с одним парнем. Ждал он повестки в армию. В один год не пришла, во второй год не пришла, в общем, нет повестки, и всё тут. Вот и паренёк уже мужчина двадцати семи лет, возраст призыва давно минул, пора бы и военный билет получить. Приходит несостоявшийся солдат в военкомат, поднимает кипишь, не могут карточку на него найти. Искали долго, не нашли. Как-то там справили парню военный билет, и только спустя несколько лет выяснилось, что дело его и ещё нескольких счастливчиков подпирало ножку шатающегося стола.  

– У нас в архиве нет стола, – убито произносит Вика, даже уголком губ не выдав улыбки. 

– Может, под шкафом? Иди, я сейчас всё найду, у меня черновики были, а потом в архив схожу. 

Вика уходит, и я набираю Кольцова. Он сразу принимает вызов, но на мой звонок не отвечает. В динамике доносятся его смешки вперемежку с женским, отдалённо знакомым. 

– Яр, у нас проверка! – ору я в трубку, в надежде получить внимание Кольцова, что окучивает в этот момент очередную девицу или же уже окучил и у обоих эйфория. 

От моих слов по ту сторону воцаряется тишина. 

– Какая проверка? Почему я не знаю? 

– Сама только узнала, мне Вика Аврамова сказала. Вся в мыле доки найти не может. По сто второму кварталу, капремонт в декабре ещё завершился, я в январе все акты сделала. Аврамова найти не может, говорит ни сканов нет, ни в архивах. Что делать?  

– А ты у себя посмотри, договор она нашла?  

– Я не знаю, но что-то говорила про него.  

– А Маркелов чего молчит? – спрашивает, словно в пустоту и отключается.  

Я не звоню Платону, он то уж точно в курсе и Вику он припахал, обойдя меня стороной. Погружаясь в поиски нужной паки с черновиками, я её быстро нахожу. Пробегаюсь глазами по списку работ. Все сметы, акты приёмки подписаны, всё, что нужно есть. Не оригиналы, но и проверка нам не страшна. Не понимаю, почему в архиве Вика ничего не нашла, да и у меня всё отсканированно. Отправляю всю папку документов в печать, а сама иду в архив, сталкиваюсь там с Платоном.  

Он уже и пиджак снял, рукава по локоть закатал и перебирает папки с документами.  

– Как успехи? – интересуюсь я, хотя по хмурому лицу Платона ясно что не очень.  

– Уль, занимайся работой, не надо в это лезть, – просит Маркелов и даже не поднимает на меня своих светлых.  

Даже в таком деле старается меня оградить от проблем.  

Я подхожу ближе, и подпираю спиной стеллаж, Платон всё же бросает на меня взгляд, а я смотрю на его губы. Мне он всегда нравился, но так как сейчас никогда не хотелось его поцеловать.  

– Сто второй квартал. Два дома по пять этажей, каждый на девять подъездов. За январь прошлый год смотрел? – спрашиваю я и прикусываю губу, борясь со своим желанием. – Могли туда сунуть по привычке.  

Маркелов всё понимает, считывает на раз моё спонтанное желание, но не верит, даже поддаётся чуть вперёд, чтобы заглянуть мне в глаза, хотя между нами и так минимум расстояния, а его взгляде недоумение, в очередном шаге в мою сторону решимость. И когда наши губы так близко, а сердце колотится и на свободу просится, Кольцов влетает в архив и словно полоумная бабка вопит, что нас всех теперь посодят.   

– Нет, – отвечает на мой вопрос Платон и отступает к стеллажу, где всё за две тысячи девятнадцатый год.  

– Вы чего тут? Милуетесь? – спрашивает Яр, когда мы вместе с Платоном не сговариваясь одариваем его «дружелюбными» взглядами. 

Такой момент нам испортил, а у самого на воротнике рубашки след помады отпечатался.  

– Ищем документы, а ты почему здесь? 

– Мне Соколова позвонила, сказала проверка. 

– А мне не позвонила, – замечает Платон и вытаскивает папку с нужными документами, но убранную как я и думала по ошибке не под тот год. 

Это же извечная проблема каждого нового года. Ты ещё живёшь в прошлом и умудряешься чуть ли не до конца января писать не те даты. 

– Аврамова не могла узнать раньше тебя, – парирую я. 

– Ну всё? От пятой точки отлегло? – уточняет Яр и не дождается нашего ответа. Разворачивается к выходу на пятках и ыстро уходит, желая нам миловаться дальше, любезно прикрыв за собой дверь в архив. 

Но момент уже упущен, адреналин, подбивавший меня на спонтанный и необдуманный, даже неуместный поступок, потерял свою силу. Как-нибудь. Потом. Но обязательно. 

– Ты делала, – говорит Платон, просмотрев документы. 

– Да. И я всё нашла у себя, хотела тебе сказать, но не успела. 

– Угу, разглядывала мои губы, – бубнит Платон, прижимая подбородком часть бумаг к груди. 

– Что? Нет, тебе показалось. А по какому вопросу проверка? – перевожу я спешно тему разговора, а сама отступаю к двери. 

Платон пристально на меня смотрит и едва улыбается, снова отвлекаясь на документы.