Буду с тобой (СИ)

Я всё это время пытаюсь разглядеть пункт назначения, но у меня не получается. Да и что мне это даст? Я всё равно не пойму, куда мы едем.  

– А мы обратно сегодня вернёмся? – уточняю я, всё-таки три часа туда и три часа обратно, а там сколько пробудем?  

– Не скажу, – Платон своим ответом напускает ещё больше таинственности на эту поездку в никуда.  

От любопытства внутри меня нарастает щекотка, нервишки пошаливают. Но разгуляться фантазии не удаётся. На смену кассиру в вагон заходит женщина в голубом фартуке с белыми рюшами и коробкой в руке.  

– Мороженое! Пломбир! Сливочное! Шоколадное! – кричит она ещё громче, чем до этого объявляла проверку билетов контролёр.  

– Хочешь мороженое? – спрашивает Платон и не дожидаясь ответа лезет за кошельком.  

Три часа ехать, без еды и воды, да я хочу мороженое.  

– Шоколадное, – говорю я.  

– Нам пломбир и шоколадное, – просит Платон у продавщицы и открывает кошелёк.  

Я в принципе у Платона редко видела деньги, он обычно расплачивался картой, либо это были купюры не меньше тысячи. Сейчас из-под зажима торчал целый веер мелких купюр от пятидесяти до пятисот рублей.  

Значит, мы едем туда, где нет цивилизации.  

– Пломбир шестьдесят, шоколадное сорок, – объявляет женщина и лезет в коробку за мороженым.  

Маркелов протягивает ей сто рублей, я забираю вафельные стаканчики с ароматом детства.  

– А ты подготовился, – улыбаюсь я Платону и передаю ему его пломбир.  

Едем дальше, поедаем прохладное мороженое под вид из окна и стук колёс, а вагон медленно но верно заполняется людьми на каждой станции. 

15

Километры леса разделяются частыми и небольшими станциями. Три часа пути в обнимку с Платоном пролетают незаметно за наблюдением этого чудесного вида из окна. Ёлочки и пожелтевшие берёзы словно метёлки дворника выметают из моей головы всё дурное и на душе становится так спокойно. Динамик снова хрипит, объявляя очередную станцию прибытия и следующую, но я их уже давно прослушиваю. А зря. 

– Следующая наша, – неожиданно говорит Платон и осторожно поднимается с места, заставляя меня убрать голову с его плеча. 

– А какая? Я прослушала, – признаюсь я, но от Маркелова снова нет ответа на этот вопрос, лишь лукавая улыбка. 

И я понимаю, что интрига продолжается. 

– Идём в тамбур, через две минуты выходить, там и узнаешь. – Платон снимает с крючка свой небольшой рюкзак, в котором, как оказалось, были термос с кофе и бутерброды с ветчиной.  Мы взявшись за руки выходим из вагона. 

В тамбуре с нами остановки ждут ещё несколько человек. Электричка замедляет ход и останавливается далеко до платформы, двери раскрываются под объявление станции с красивым названием «Голубые ели». 

– Ой, – я суюсь к выходу и пугаюсь как высоко, да ещё и ступеньки отвесные, если прыгать, то на щебень. 

До платформы оказывается наш вагон вовсе не доехал и вниз, кажется, что прыгать метра два. Люди, что стояли с нами, уже спустились и пошли по тропинке уходящей в лес, а я боюсь. 

– Задом спускайся, я помогу, – говорит Платон и тянет мне руки уже снизу. 

– Мамочки, – выдыхаю я и почти прыгаю в руки Платона, придерживаясь за поручень.  

Вовсе не набралась смелости, а прыгнула из-за страха, что уеду чёрт знает куда, а Платон останется с голубыми елями один. 

Двери электрички захлопываются, и пригородный поезд с гудком отъезжает. Мы ждём, и я понимаю, что нам нужно на другую сторону. 

– Испугалась? – переживает Платон, обнимает и целует меня в макушку, успокаивая тем самым. 

– Да. Я вообще никогда на электричках не ездила, – признаюсь я. 

– Ничего, втянешься, – говорит Маркелов и улыбается, одним светлым взглядом обещая, что мы сюда приедем ещё не раз.  

Электричка уезжает в лесную даль, а мы переходим железные пути по деревянному настилу. Перед нами тропинка, разделяющая еловый лес на две части, за одной из которых остаётся станция, а что дальше неизвестно. 

– Что это за место? – спрашиваю я и так кисло, что Платон сдаётся. 

– Дача бабушки и деда. Место силы, – усмехается Платон. 

– Дача? – удивляюсь я, что всё так просто, а в мыслях максимум был турпоход выходного дня. 

– Да. Папиных родителей, они умерли. Бабушка пять лет назад, дед ещё раньше. Ну, а отцу с мамой своего дома хватает, они сюда и не ездят. Долго добираться на электричке, на машине ещё дольше, а я не могу забросить. Здесь моё детство прошло. Столько воспоминаний. Я на эту дачу езжу, когда сил совсем не остаётся и знаешь, помогает. Отдохну даже сутки и потом как новенький.  

– Здорово иметь такое место, – радуюсь вслух за Платона и огорчаюсь за себя.  

У меня есть такое же место, но до него не доехать к несчастью за три часа. Родные места в далёком Уссурийске. 

– Я готов поделиться, если тебе понравится, конечно. 

– Делись, мне нравится, – улыбаюсь Платону, и он мне в ответ улыбается тоже. 

– До домика идти ещё минут десять, печь затопим и сходим в магазин. 

– Мы здесь останемся? – спрашиваю я, хотя и понимаю, что да.  

Сама всю жизнь прожила в частном доме и знаю, что печь быстро не затопить, да и смысл её топить, если уезжать в этот же день?