Буду с тобой (СИ)

– Ха-ха! Могу и на шее, если хочешь, но потом, а то в магазин не успеем. Закроется, – вздыхает Платон.  

– А на чём успеем? 

Маркелов делает паузу и произносит со сказочной интонацией: 

– Есть у меня тут конь! 

Платон ведёт меня на улицу. Подходим к сараю и из его недр Маркелов с шумом и поскрипыванием выкатывает старенький велосипед на мощной самодельной раме. Идентификации модель не поддаётся, но смахивает двухколёсный конь на «Урал», который был у моего папы. 

– Ого, – оцениваю я, глядя на большие колёса, мне чтобы до педалей достать нужно сначала встать на табурет. 

Реальный конь, а не какой-то там велик. Маркелов выкатывает этот чудо-транспорт за ворота, садится на него поставив одну ногу на педаль и приглашаем меня. 

– Садись сюда! – просит Платон, хлопая по заранее примотанной к раме импровизированной сидушке из сложенного вдвое куска поролона. 

– Сюда? Может быть, я лучше на багажник сяду? – спрашиваю с сомнением, да и попросту со страхом. Как-то на багажнике мне, кажется, ехать безопасней, там и держаться сподручней и водителю мешать не буду. 

– Багажник под продукты пойдёт, да не бойся. Я тебя не уроню, – обещает Маркелов и подтягивает меня за руку. 

Едва я усаживаюсь на vip-место, как Платон отталкивается от земли и мы, стремительно набирая скорость, скатываемся вместе на дорогу с небольшого пригорка. Я крепко вцепляюсь руками в руль, пониже, чем держится за него Платон. Стараюсь держать ноги повыше, хотя транспорт и так высок, даже сидя на раме до моих ног дорога далеко. 

– Удобно? – спрашивает Платон и целует меня в макушку, пользуясь тем, что я сижу перед ним. 

– Да, но страшно, вдруг упадём? – усмехаюсь я. 

– Не бойся, я же с тобой, а я падать не планировал, – твёрдо просит Платон. 

– Всё равно страшно, ты не болтай, а на дорогу смотри, там впереди горка, – с испугом в голосе предупреждаю я. 

– А смотри, как я умею! – произносит Платом доехав до горки и отпускает руль. – Уля! Я тебя люблю! – горланит он. 

Это признание разносится эхом по макушкам голубых елей и мурашками по моим рукам пока мы мчим с довольно крутой горы по отнюдь не асфальтированной дороге. 

– Маркелов! Мы убьёмся! – воплю я в ответ, беря управление велосипедом на себя, что не очень удобно. 

Переставить руки выше я просто боюсь, а за низ повернуть руль нормально не получается. Руль гуляет то влево, то вправо, горизонт то и дело берёт разный градус угла, и мы едва не улетаем в кусты, за секунду до этого Платон хохоча выруливает велосипед и под бешеный стук моего сердца мы едем уже спокойно. 

– Больной ты! Мы могли упасть и шеи переломать, – бурчу я с обидой спустя пять минут нормального пути, ещё и пытаясь унять в руках дрожь. 

– Так и есть, – смеётся Маркелов, ничуть не споря. 

– Что смешного? По-твоему, переломать шеи – это весело? 

– Я про другое. 

– Про какое? 

– Что я больной. Говорят, любовь – это болезнь, – без шуток отвечает Платон. 

– Ну да, ну да. Вирус, – говорю я, относясь скептически к этому всему. – Вот за что ты меня любишь? 

– Дурацкий вопрос, если тот, кому ты его задашь, ответит тебе по пунктам, он тебя вовсе не любит, а выдумывает. Понимаешь, когда человека любишь, нельзя взять и сказать за что. Это необъяснимо. Вот за что родитель любит своего ребёнка и наоборот? На этот вопрос нельзя ответить точно. Просто чувство рождается в тебе словно вирус и оплетает своими корнями каждый орган. Нет рядом любого человека или ты знаешь что ему как-то плохо и вот уже органы отказываются работать. У многих печень особенно страдает, – усмехается Маркелов. 

– Одним словом, любовь – это зараза! – подытоживаю я, радостным голосом, потому что впереди вижу одноэтажный деревянный дом с большой вывеской «МАГАЗИН» и значит, можно будет размять отнявшиеся от страха ноги. 

– Соколова, а я готов в глаз тебе плюнуть, – рассмеялся Платон. 

– За что это?! 

– Не за что, а зачем. Чтобы заразилась. 

Платон подъезжает к магазину и мягко останавливает велосипед возле ступеньки, чтобы мне было проще слезть. А я так вцепилась в руль, что пальцы разгибаю с трудом. Ноги словно деревянные и не мои вовсе. Вздыхаю и топчусь на месте, встав на крыльцо. Живая и славно. Платон паркует своего коня возле бревенчатой стены и догоняет меня у двери. 

– Прошу, – открывает передо мной тяжёлую дверь на старой поржавевшей пружине, звякает колокольчик над нашими головами. 

Внутри магазина вкусно пахнет свежим хлебом, обстановка вполне современная. Белые с красным прилавки, целых три торговых холодильника, да и ассортимент товаров вполне приличный. Такие магазины в деревне не каждой бывают, не то что на дачах.  

На звонок из-за шторки выглядывает женщина лет пятидесяти. 

– Ой, Платоша! Это ты! – радостно улыбается продавщица, видя знакомое лицо. 

– Здрасте, тёть Кать, – по-детски здоровается Маркелов и отводит меня за руку к одному из прилавков. 

– Здрасте, здрасте. Это кто ж с тобой? Женился никак? – интересуется тётя Катя. 

– Здравствуйте, – здороваюсь я и получаю в ответ приветствие с улыбкой.