Буду с тобой (СИ)

Я смеюсь и не могу больше бороться с Платоном, а заодно и игнорировать приятное чувство собственной значимости. Белов как-то не торопился сделать меня своей женой, вообще даже не разговаривали о браке, просто жили. Точнее сказать, выживали. 

Из просторной прихожей Платон провожает меня в такую же по размерам ванную комнату, чтобы помыть руки.  

– Вот это простор, да здесь жить можно, – говорю и оглядываюсь я.  

Вместо привычной ванны здесь стоит большая джакузи, в другом углу душевая кабина, шкафы и при всём этом ещё достаточно места.  

– Не знаю, зачем такое, я не люблю, – пожимает плечами Платон, отходит к раковине и включает воду.  

– Почему? Здорово же, много места.  

– Зачем в ванной много места? – усмехается Маркелов. – Неуютно, а зимой здесь ещё и прохладно, приходится ставить обогреватель. 

– Ну вот, чтобы руки можно было вместе помыть и не толкаться.  

– Вернёмся домой, проверим, хватит ли нам места в нашей ванной, – улыбается Платон и выдавливает в мои ладони жидкое мыло.  

После мытья рук мы наконец-то спускаемся в кухню-столовую. Необычно то, что именно спускаемся. Кухня находится не совсем в подвале, где-то на полметра ниже уровня порога. И четыре широкие ступеньки помогают нам их преодолеть.  

Сразу после лестницы в глаза бросается рыжая кошка, занявшая собой всё немаленькое кресло, стоящее в углу. Она нас совсем не замечает, спит свернувшись громадным клубком, завернув голову так, что ушей не видно.  

– Это Каналья? – уточняю я, хотя сомнения здесь лишние.  

– Да, она, – с улыбкой отвечает Арина Дмитриевна, суетясь возле стола.  

– Это же порода, мейн-кун?  

– Она самая.  

– Никогда вживую не видела.  

– Просто у нас папа всегда мечтал о собаке, но ритм жизни не позволяет. А Каналья с Китом, по габаритам за собак сойдут, – объясняет Платон, помогая мне сесть за стол.  

К готовому ужину как раз успевает вернуться Максим Олегович. Папа Платона проходит на кухню с большим коробом из пенопласта и встречает нас радостной улыбкой.  

– Ого! Какие гости! Жених и невеста, тилли-тилли-тесто!  

– Привет, пап. Но там наоборот, сначала тесто, потом жених и невеста.  

– Здравствуйте. – Я едва успеваю поздороваться, меня почти перебивает Арина Дмитриевна.   

– Ой, а то я тебе не говорила, что они у нас пару дней поживут, пока у них ремонт, – фыркает она и с недовольством смотрит на коробку в руках мужа.  

– Говорила, наверное, когда я занят был, а когда я занят, я никого не вижу и не слышу. Это вы, женщины создания исключительно уникальные, можете два дела одновременно делать, нам, мужикам, такое не дано.  

– И это мне говорит человек, который умудряется мочить своих драконов, в эту же минуту смотреть Балабола и ещё читать газету успевает, – разводит руками Арина Дмитриевна и смешно закатывает глаза.  

– Это вынужденная мера, в сутках мне мало часов, я всё должен успеть! – отрезает Максим Олегович и наконец-то ставит короб на стол.  

– Только не говори, что у тебя там рыба, – меняет тему Арина Дмитриевна. 

Они так мило спорят, что я невольно начинаю улыбаться.  

– У меня там рыба, лишнюю привезли, – отвечает папа Платона и ехидно посмеивается над недовольством жены.  

– И куда её? У меня в холодильнике места нет!  

– Я её на стейки порежу и заморожу, а можно замариновать и завтра на гриле пожарить. Ммм? Вы как? – Максим Олегович смотрит на нас вопросительно, я тут же киваю.  

– Можно, – соглашается и Платон.  

– Вот и маринуй, потому что морозить её нам негде, вся морозилка забита. Надо бы ревизию сделать, – тяжело вздыхает Арина Дмитриевна, на что у её мужа то же находится ответ. 

– А я тебе говорил, давай ларь домой возьмём. Сейчас бы так рыбину заморозили, и всё.  

– Не надо нам ларь, я в холодильнике за морозилкой следить не успеваю, а ты на меня ещё ларь повесить хочешь? Иди на фиг! Руки мой иди, ужин готов, – тараторит Арина Дмитриевна и Максим Олегович её слушается.  

Он разворачивается на пятках и вроде бы направляется к выходу, но делает резкую смену траектории движения и начинает ворковать со спящей кошкой.  

– Моя девочка, лежит тут такая спит, папку не встречает, зёвушка-дрёмушка. – Максим Олегович ласково поглаживает Каналью и даже присаживается на край кресла, и всё пространство заполняется громким тарахтением.  

Каналья Виннипуховна начинает мурлыкать и это, наверное, слышно было бы даже будь мы в другом конце дома.  

– Ещё бы! Она у меня со стола кусок мяса стащила, переваривает теперь, – по-доброму возмущается мама Платона, на что Максим Олегович лишь одобрительно смеётся.  

Рад за свою кошку, что ей удалось совершить кражу провианта.  

– Она так мурлычет, словно за окном трактор стоит, – восхищаюсь я.  

– Большой кошке громкое мурчало, – смеётся папа Платона.  

– Ну ты руки мыть идёшь?! Мы без тебя ужинать сядем! – возмущённо угрожает Арина Дмитриевна и Максим Олегович, не без труда оторвавшись от кошки всё же уходит.

Дожидаемся отца Платона, и Арина Дмитриевна достаёт из духовки запечённое мясо с овощами. Она, красиво, совсем по ресторанному раскладывает дымящееся и вкусно пахнущее блюдо по тарелкам. Так аппетитно и празднично для меня, хотя это обычный будний день.