Будущая твоя (СИ)

— Да кем ты себя возомнил, Максим? Кто ты такой? Ты же не человек, ты — монстр. У тебя нет сердца. Ты бросаешься на людей, как цепная собака. Ты их бьёшь, калечишь, убиваешь, если они совсем переходят границы, — она орет на меня, не сдерживая своих эмоций.

Я бью кулаком по рулю. Карина больше не смотрит в мою сторону. Вытирает ладонью слёзы на своих щеках и тянется к двери, намереваясь открыть.

— Знаешь, Максим. Я так не хочу. Мне надоели эти итальянские страсти. Я ухожу, — она открывает дверь и пытается выйти, но я хватаю её за запястье и с силой тащу обратно, в салон.

— Сидеть! Я говорил, что обратной дороги не будет? — она молчит, и тогда я повышаю тон. — Говорил?

— Да, — шепчет одними губами.

— Говорил, что ты моя до самой смерти?

— Да, — кивает головой, кусая губы на нервной почве.

— Так какого хера ты творишь, Карина? Я с ума схожу от ревности, а ты, нет, чтобы попытаться меня успокоить, сидишь и делаешь нервы? Ты долбанная мозахистка?

Глава 40

Карина

Я не разговариваю с Максимом всю дорогу, пока мы едем в ресторан. Демонстративно отворачиваюсь к окну, не желая наблюдать за свирепой маской на мужском лице. Слёзы давно высохли, как и закончились слова. Мне больше нечего ему сказать. Да и стоит ли, если не разобравшись, он влепил мне пощёчину и набросился с упрёками. Дура, Карина, какая дура! Время идёт, а ничего не меняется. Разве будет что-то хорошее? Нет. С Максом — сплошная нервотрёпка, пороховая бочка. Не знаешь, в какой момент взорвется.

Машина сбавляет скорость, а затем и вовсе останавливается. Я не жду, пока заглохнет мотор, а сразу выхожу. Набираю ускоренный шаг, но перед самым входом в ресторан, Максим догоняет меня и уже по привычке, хватает за руку, больно вонзая свои шурупы в мою нежную кожу. Бросаю на мужчину хмурый взгляд, но не работает. Это просто бетон. Не человек. Он смотрит прямо перед собой, не удосуживаясь почтить вниманием мою персону.

— Спасибо, дальше я сама, — оказавшись в зале, пытаюсь попрощаться с Максимом.

— Вместе, — коротко бросает и берет курс в сторону тёмного неприметного коридора.

Мне остается лишь сотрясать воздух своими тихими вздохами. Я послушно иду рядом, не задавая лишних вопросов. Но когда мы останавливаемся напротив кабинета руководства, во мне закрадываются сомнения:

— Что всё это значит?

— Прошу, — Макс игнорирует мой вопрос, демонстративно открывая дверь без предварительного стука. Удивительно, что не распахивает ногой. Попустило, что ли?

Стоит нам двоим показаться на пороге, как Яковлевич в спешке поднимается со стула и торопится навстречу. Сияет от радости, как новогодняя гирлянда. Протягивает Максиму руку, но тот лишь бросает брезгливый взгляд на морщинистые пальцы.

— Максим Олегович, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь, — хозяин ресторана указывает на свое кресло и тогда я совсем погружаюсь в ступор. Что за спектакль? — Я подписал все документы. Всё в порядке.

Я непонимающе наблюдаю за происходящим, надеясь, что мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, а нет. Никто не торопится даже выдохнуть в мою сторону не то, чтобы слово сказать.

— Вот, пожалуйста. Здесь основные документы: вся бухгалтерия, кадровый учёт, поставщики, налоговая отчетность. Ваш юрист сказал, что всё хорошо, но, если изволите, можете сами взглянуть и убедиться, — продолжает щебетать Яковлевич, нарочито сладко и вежливо.

— Если мы с вами разобрались, то удачи. Не смею задерживать, уважаемый, — Макс падает на кожаное директорское кресло и закидывает на стол ноги, прямо в кроссовках.

Мы остаёмся наедине, когда за Яковлевичем захлопывается дверь. Я продолжаю стоять напротив стола, выжидающе смотря на расслабленное тело, вальяжно развалившееся в дорогом кресле.

— Что всё это значит? — меня съедает любопытство, но Максим не отвечает.

Поднимается с кресла, проходит к шкафчику, достаёт бутылку с янтарной жидкостью. Наливает её в чистый стакан и делает несколько глотков, довольно улыбаясь.

— Максим, я с тобой говорю, ау, — машу раскрытой ладонью перед довольной мордой, но и это не развязывает язык. Молчит, как партизан.

Круто разворачивается ко мне спиной, направляясь обратно, к столу. Берёт в руки пластиковую папку:

— Держи своё богатство.

— Что?

— Держи, говорю, — он передаёт мне в руки ту самую папку, но я не спешу её открывать.

— Что всё это значит?

— Открой и сама всё увидишь, — нагло ухмыляется, с разбега плюхаясь в кресло.

Открываю папку. Бегло вожу глазами по строчкам, читая уставные документы ресторана. В какой-то момент воздух становится слишком тяжелым. Я открываю рот и пытаюсь сделать глубокий вдох, но тщетно. Это просто немыслимо, нереально… Эмоции переполняют меня, заставляя сгорать то ли от негодования, то ли от самой настоящей злости. Швыряю папку вместе с её содержимым в сторону Макса. Мужчина уклоняется немного влево и тогда документы приземляются на пол.

— Не могу поверить! — восклицаю на повышенной ноте. — Зачем ты это сделал?

— Не понравилось?

— Что? Как такое может понравится? Ты придурок, Максим? Сейчас же отмени эту сделку. Я не подпишу ни один документ, понятно?