Будущее человечества

Оставив заросли за спиной, девушка перешла на шаг. Солнце палило, от потрескавшейся земли поднимался почти видимый жар. Последний отрезок пути перед домом давался ей особенно тяжело: и силы были на исходе, и солнце пекло уже почти в полную силу. Несмотря на изнурение, девушка расслабилась, над ней кружили птицы, и она легко различала гигантские развалины, в которых с недавнего времени нашла приют ее стая. Каменные титаны давали тень в жару и защищали от ледяного ветра ночью. Мыслями Ярва была уже дома, когда обжигающий удар по спине заставил каждую ее мышцу напрячься, а разум сконцентрироваться на поиске врага. Ярва сгруппировалась, ушла от следующего удара и уже стояла с выставленным вперед ножом напротив абсолютно голой женщины, чье тело покрывал толстый слой потрескавшейся грязи. Дикая. Женщина была ниже Ярвы ростом, коренастая, с привязанным к спине ребенком, который следил за происходящим пустым безучастным взглядом.

Ярва не считала диких людьми. Она нередко встречала их за свою жизнь, но никогда не видела так близко. Дикие селились недалеко от людских стай и питались исключительно птицами и яйцами. Люди передавали свои знания из поколения в поколение, делились опытом с дружественными стаями. Даже маленький ребенок знал, как отличить ядовитые растения и насекомых от съедобных и что убивать птиц нельзя, никогда, даже под угрозой собственной смерти. Каждый второй дикий, съевший жука или плод растения, погибал в ужасных муках.

— Уходи! Иди отсюда, — пригрозила дикой Ярва.

— Йеда, йеда, — прошипела женщина, все больше раздувая ноздри и тыча пальцем в меховую шкуру. Она чувствовала яйца.

Ярва сорвала привязанный к поясу мешочек с личинками и бросила к ногам дикой.

— Хорошие. Забирай и уходи.

— Йеда, — наступив на мешок, дикая подходила все ближе к Ярве.

— Нож, ребенок. У меня нож. У тебя ребенок. Уходи, — Ярва отчетливо произносила каждое слова, хотя и не надеялась, что женщина ее поймет.

Дикая с ревом бросилась на Ярву и уже в следующее мгновение лежала с перерезанным горлом на раскаленной земле. Девушка сначала проверила сохранность яиц, а затем разрезала лианы, которыми детеныш был привязан к телу матери, и, подхватив его одной рукой, отправилась в сторону дома.

Птиц становилось все меньше, яиц тоже, дикие голодали, что и вынудило женщину наброситься на Ярву. Девушка не испытывала никаких чувств по поводу произошедшего. Ее долг — отнести яйца в безопасное место, остальное не имело значения. С каждым шагом обжигающая боль все сильнее пронизывала спину девушки. Место удара пылало. Опустив детеныша на землю и аккуратно положив яйца в сторонку, Ярва стала ощупывать рану. Колени подкосились, слух резал свист. Очнулась она спустя пару минут — на коленях, левая рука сжимала изогнутую колючку. Дикая ударила ее стеблем древошипа. Яд медленно растекался по телу.

— Ярва, Ярва, ты вернулась, — радостный крик лохматого мальчугана, бегущего к ней навстречу, вызвал искреннюю улыбку на лице девушки.

— Что же мне еще оставалось? Жить с тараканами? — отшутилась Ярва. — Иди, помоги.

— Ты нашла? Ведь нашла? — мальчик с любопытством всматривался в меховую шкуру, пытаясь различить, что в ней завернуто.

— Нашла, неси отцу, и шкура теперь тоже твоя.

— Спасибо, — счастливый ребенок повис у сестры на шее. — А этот?

— Мне пришлось убить его мать. Я не знала, что с ним делать, и не могла его там бросить одного. Пусть отец решит. Идем.

Ярва любила вечера. Жара резко спадала, воздух становился холодным, а от земли поднималось приятное тепло, и, если прилечь, казалось, что ты погружаешься в нежное волшебное облако пара. Небесная палитра растекалась от черного до бледно-розового цветов. Звезды — огромные и крошечные — то холодно, то тепло неровно сияли в темной части, а светлая полоса горизонта все еще напоминала о нестерпимой жаре, и это значило, что еще один день прожит, что она снова дома. И дети снова свистят и танцуют. И отец снова рассказывает байки. Мама плачет. Дикий детеныш не сводит пустого взгляда с двух маленьких светло-голубых яиц, лежащих вблизи костра. Мягкие скорлупки изредка слегка подрагивают, и Ярве хочется верить, что скоро из них действительно вылупятся два маленьких пернатых комочка. Но, может быть, это просто тень от костра играет на шершавой скорлупе.

Татьяна Росомахина Эксперимент

Эдик торопился. Гнал элобайк под гору так, что в ушах ветер свистел, а дрон-безопасник пикировал к нему и назойливо верещал над головой: «Осторожно! Превышаете рекомендованную скорость! Осторожно! Возможны травмы!» Но Эдик не тормозил, в гору на полную мощность врубал движок да еще педали крутил со всей силы. Даже вспотел, несмотря на прохладу сентябрьского утра.

Шеф собирался прийти к десяти. Надо успеть пробежаться по хозяйству, чтобы все было в лучшем виде.