Будущее есть. Горизонты мечты

— Знаю. Застывшее в форме капелек стекло. Очень устойчивое к ударам по всей поверхности, кроме самого кончика. Если надломить «хвостик» капли, то «слезинка» сейчас же рассыпается в пыль.

— Правильно, — сказал Дин. — А «заячьи слезки» — это всего лишь твердая вода. То есть, лед, но с необычной кристаллической решеткой, похожей на алмаз.

— Наверное, этот «ледок» не тает, — предположил Спартак.

— Не тает, — подтвердил Дин. — Я его нагревал до пятисот по Цельсию. Отсюда и аналогия со «слезами принца Руперта». А вот слабое место или какие-нибудь особые условия, при которых «заячьи слезки» уязвимы, мы пока не нашли.

Спартак повертел в пальцах капельки и сказал:

— Как же ты не догадался, Дин, это ведь обыкновенный аквалид.

— Что-что?

— А, Шефнера ты, я вижу, не читал…

— Не читал, — согласился Дин. — У нас из фантастики только более-менее полное собрание Стругацких, Брэдбери обрывками и две повести Азимова без начала и конца.

— Несчастные люди.

— Ну, если, по-твоему, счастье только в этом…

Шары всё взлетали и рассыпались.

— Эй, шарики, хотите, я научу вас брать тройные интегралы? — предложил Дин. — Это легко, у вас получится!

Салютины заиграли радугой.

Дин взглянул на Спартака — его лицо становилось все мрачнее.

— Спартак, ты что, слушаешь, какую чепуху я несу, и думаешь: «Вот придурок! А я его еще за своего принял! И зачем я с ним только связался!» Да? Но я правда верю, что они разумные. И вообще, в Центре есть что-то от мыслящего существа. То ли он реагирует на эмоции, то ли на настроение. Тут, например, нельзя бояться: если испугался, считай, ты уже труп. Может, именно поэтому он интеров ненавидит… — Ладно, Спартак, я понимаю, что тебе, нормальному человеку, тошно слушать мой бред. Извини, больше не буду.

— Подожди, Дин. Я нисколько не жалею, что тебя встретил. Наоборот, я никак не ожидал увидеть здесь своего современника. Я считал, что тут одни выродки, дегенераты и прочие средневековые варвары. А оказывается, мы ни черта не знаем о вашем мире, а вот ты прекрасно представляешь себе наш. Знаешь, Рыжик, раз уж ты абсолютно такой же человек, как и мы…

— Спартак, ты ошибаешься. Я абсолютно не такой человек, как вы. Я не могу быть таким, потому что наши цивилизации развивались под влиянием совершенно разных, а то и диаметрально противоположных условий, ты же сам понимаешь. И вообще, с чего ты это взял? Из-за того, что я умею брать тройные интегралы?

— Нет, Дин. Просто ты думаешь, как мы. У тебя те же ценностные ориентации.

— Ха-ха, не смеши.

— Короче, Рыжик. «Салютины», как ты их называешь, действительно живые. И даже разумные, ты правильно догадался. Они с планеты Этив из системы Эпсилон Змееносца. «Заячьи слезки» — обыкновенный аквалид, но природного происхождения. И все остальные ваши «остатки необъяснимого бешенства законов природы» — вовсе не чудеса. Просто они из других миров.

— Ну да, я в курсе, — сказал Дин. — Я читал «Пикник на обочине». Остановились на Земле эти, с Эпсилон Змееносца, насорили и полетели дальше. Все как в книжке, за исключением того, что нам на «хабар» чихать. Можно ему найти применение или нельзя, можно объяснить или нет — нас не интересует. Мы ленивы и нелюбопытны.

— Ничего ты, Рыжик, не понимаешь, — возразил Спартак. — Этивцы — крайне мирная и дружелюбная нация, но, к сожалению, слабо развитая. Им еще далеко до космических полетов. Так что «насорили» не они.

— Ну, не они, так другие — «красные кольца» или «солнечные зайчики», не принципиально.

— Нет, Дин. Мне очень неприятно тебе это говорить, но «насорили» у вас мы. Во всяком случае, мы больше всех в этом виноваты.

— Не понимаю.

— Ядерная война началась из-за нас. Мы тогда еще не знали, что не все параллельные миры совместимы… Ну, — как бы тебе это на пальцах объяснить — вроде пересадки тканей: инородная ткань отторгается. Наш институт забросил исследовательскую капсулу в антимир, но это был абсолютно чужеродный предмет, и в результате образовался пространственно-временной тоннель между тем антимиром и ближайшим миром, подобным нашему. А им оказался ваш. И сюда выбросило аппарат и вместе с ним немного вещества из антимира — буквально несколько граммов, но их оказалось достаточно для аннигиляционного взрыва колоссальной мощности. После этого в нашем мире прошло чуть больше одиннадцати лет, а у вас — около ста.

Дин слушал раскрыв рот.

— А мы-то гадали, откуда у тихоокеанцев такое ядерное оружие, — произнес он наконец. — Нам еще повезло, что сюда забросило совсем чуть-чуть антивещества. Да, кстати, всегда хотел узнать: масса в антимире все-таки положительная или отрицательная?

— Положительная, как и у нас, — ответил Спартак.

— Значит, ОТО верна и в общем случае, — сказал Дин. — Приятно. А что было дальше?

— А дальше маяк, установленный на капсуле, отказал из-за взрыва, и компьютер потерял координаты вашего мира.

— А разве они меняются?