Будущее есть. Горизонты мечты

— Ничего не сделают — раз я не выполнил задания, значит, оно практически невыполнимо. Кто же мог знать, что тут… м-м… все зашло так далеко. Видимо, вам придется выбираться из этого положения своими силами.

— Не придется. Лет через сто-двести выбираться будет некому.

— Извини, Дин. Я честно сделал все, что мог.

— Нечего извиняться, все правильно. Это вроде экзамена на разумность, я уже думал на эту тему. Выдержал — живи и развивайся. Нет — безнадежен, и нет смысла коптить небо дальше.

— Всё, второй разряд, осталось пять минут, — сказал Спартак. — Давай прощаться.

Дин не отреагировал: задумался.

— Рыжик, большое тебе спасибо, без тебя бы я точно влип.

— А мне казалось, у вас не принято благодарить человека за то, что он поступил так, как считал нужным. Иначе ты как будто допускаешь мысль, что он мог поступить и по другому, — заметил Дин.

— Ты о нас больше знаешь, чем мы о себе, — улыбнулся Спартак. — Все равно спасибо. За информацию.

Дин молчал. Спартак, чтобы разрядить обстановку, попытался пошутить:

— Надеюсь, ты не будешь уговаривать взять тебя с собой?

Но шутки не получилось.

— Ну что ты! — удивился Дин. — У меня и тут дел выше головы. Да, если можно, оставь мне маяк. Может быть, когда-нибудь у нас появится солнце, и мне удастся зарядить его.

— Конечно, бери, если хочешь, — сказал Спартак. — Не думаю, чтобы это имело какой-то смысл, но все равно возьми — как сувенир.

Дин невесело усмехнулся.

— Ну все, Рыжик, пока. Выше голову, мы постараемся вас найти.

— Успеха вам в этом безнадежном деле, — покачал головой Дин. — Пока, Спартак. Привет всем вашим. Звони, если что.

Спартак улыбнулся — непонятно было, понял юмор или из вежливости, — и в то же мгновение исчез.

Дин почему-то почувствовал усталость. Правое предплечье саднило. Кажется, это серьезнее, чем он думал. Собрав немного снега, Дин приложил его к руке, пошарил по карманам — был ведь где-то бинт, точно был. Он вытряс из куртки кучу всякого хлама, нужного и ненужного: осколки цветного стекла, игрушечный пластмассовый самолетик, шпаргалки по астрономии, дохлую батарейку, несколько карандашей, шприцы и иголки, соленоид, кусочки разноцветного мела, денежную мелочь, две дискеты с высшей математикой и подковообразный магнит с прилипшими гайками. Все это лучше выбросить от греха подальше — все равно интеры его теперь с Плутона достанут, причем в самом ближайшем будущем. Пусть уж карманы при обыске будут пустыми. Дискеты нужно было бы обезвредить — провести ими пару раз между полюсами магнита. Но этого Дин сделать не мог, рука не поднималась на высшую математику: может быть, во всем мире уже такой информации не осталось… Бинт обнаружился в заднем кармане джинсов. Дин перевязал предплечье и вспомнил, что еще остается несколько журналов и водяной пистолет в рюкзаке. «Парабеллум» выкидывать было жалко. Немного подумав, Дин запихнул его вместе с дискетами в щель между кирпичами разрушенного фундамента — найдет, если что.

«Все, — подумал он. — С прошлым попрощался, можно со спокойным сердцем садиться в тюрьму».

В нескольких кварталах к югу застрекотал вертолет. Дин понял, что пора уходить. Он оглянулся на небоскребы Центра, в которых уже зажигались призрачные огоньки, — здесь всегда почему-то темнело раньше, а светало позже, — засунул в освободившийся карман куртки маяк и побрел к выходу.

Что делать дальше, Дин абсолютно не представлял. В голове был высокий вакуум. Смутная мысль: зарядить маяк. Как, если «задание практически невыполнимо»? И зачем? Чтобы пришли добрые люди из светлого завтра и спасли несчастный отсталый мирок, сбившийся с единственного верного пути? А хочет ли этот несчастный мирок, чтобы его спасали? Вот спросить людей — надо ли их спасать? Мистер Лексингтон скажет: конечно надо, самим нам из этой трясины не выбраться! Альфа скажет: конечно надо, сил нет больше смотреть, до чего мы дошли и как живем! Тимми радостно завопит: спасите нас, пожалуйста, и как можно скорее! Я хочу летать в космос, открывать новые миры и сражаться с драконами! Буде таковые найдутся… А президент в своем очередном обращении к народу заявит: не нуждаемся мы ни в чьей помощи, нечего нас спасать. У нас уже начинается бурный подъем, за последний год экономический рост — семь процентов! И это только начало! Хотя это, конечно, наглая ложь, но кого это волнует? Наркоторговцы у метро скажут: не надо нас спасать, все и так хорошо. И информатик скажет: нечего нас спасать, не заслужили. Мы сами должны вылезать, а если не вылезем — значит, туда нам и дорога.