Будущее капитализма

Несомненно, можно было бы спроектировать такую иммиграционную политику, которая способствовала бы экономическому росту Америки, а не подрывала этот рост. Можно было бы допускать индивидов, исходя из их квалификации и из денег, которые они хотели бы инвестировать в Америке (18). Можно было бы исключать тех, кто еще нуждается в социальной поддержке, например, в образовании. Можно было бы допускать только квалифицированных молодых людей, чтобы сохранить достаточно высокое соотношение числа работающих налогоплательщиков к числу престарелых, живущих на пенсию (19). Но такую иммиграционную политику, ориентированную на рост, надо было бы принять и проводить в жизнь. То и другое, по-видимому, неосуществимо. Иммиграционная политика Америки в близкие к нам времена, при всех ее изменениях, никогда не была ориентирована на рост и никогда не проводилась в жизнь.

Мотивом эмиграции было отчасти притяжение к более высоким доходам в первом мире и отчасти отталкивание от нищеты в третьем мире. Если темпы роста населения будут следовать прогнозам Всемирного банка, то факторы отталкивания будут огромны. Влияние снижающегося уровня жизни на миграцию можно проследить по перемещениям из Мексики в Соединенные Штаты после мексиканского финансового кризиса и связанного с ним резкого снижения уровня жизни в Мексике в конце 1994 г. В первом квартале 1995 г. число людей, добивавшихся гражданства Соединенных Штатов, удвоилось, а пограничная охрана произвела 1,4 миллиона арестов — на 30% больше, чем в предыдущем году, — причем на каждого задержанного приходилось не менее двух, перешедших границу без задержания (20).

Но если даже зловещие демографические предсказания Всемирного банка ошибочны, то факторы отталкивания должны привести к столь массовым движениям населения, каких мир никогда не видел. Причины этого просты. Стоимость транспорта чрезвычайно снизилась (21). Даже относительно бедные люди могут позволить себе купить билет в самолет, чтобы перелететь на другую сторону мира. Прежде была только одна граница, через которую можно было пешком перейти из страны третьего мира с низким доходом в страну первого мира с высоким доходом (граница между Мексикой и Соединенными Штатами), но теперь, после конца коммунизма, есть много мест с большим экономическим разрывом, то есть разрывом между странами с резко отличающимся уровнем доходов, достаточно

близкими друг к другу (например, Восточная и Западная Европа, Китай и Япония).

Еще важнее тот факт, что впервые в истории электронные средства информации создали мир, где даже в самых примитивных деревнях Земли люди регулярно видят по своему деревенскому телевидению, каков уровень жизни в самых богатых странах мира. Изображение жизни в телевидении, демонстрирующем уровень жизни средней телевизионной семьи, зачастую намного превосходит уровень средней американской семьи в действительности, но люди, которые смотрят деревенское телевидение, думают, что так живут средние американцы. Живя в бедности и видя этих богатых людей по телевидению, бедный житель деревни испытывает непреодолимое стремление куда-то из нее уйти! Даже в Японии, с ее несравненной системой социального контроля, теперь живет, как полагают, более миллиона незаконных иностранных рабочих (22).

Посмотрите на бедного мексиканского крестьянина. Недалеко от него Калифорния, где доход на душу населения в двадцать раз выше, чем в Мексике. Что может случиться с ним, если он попытается перейти границу? В худшем случае его поймают, посадят в автобус и отошлют домой. Его усталые ноги отдохнут. Если он будет продолжать свои попытки, он в конце концов добьется своего. Калифорния не посадит его в тюрьму. Это слишком дорого. Впрочем, если принять во внимание жилую площадь на человека, еду, телевидение, спортивное оборудование и т. п., то уровень жизни в калифорнийской тюрьме выше, чем в бедной мексиканской деревне.

То, что происходит между Мексикой и Соединенными Штатами, повторяется между Северной Африкой и Европой. Рождаемость возрастает, выталкивая людей из их страны. Разрыв в доходах притягивает людей к северу. Как и в Соединенных Штатах, наплыв иммигрантов вызывает немалую враждебность населения — во Франции, в Испании и в Италии (23).

Движение от бедности к богатству — это нечто совсем иное, чем движение из богатых мест в ненаселенные места. Исторический факт состоит в том, что средний иммигрант, приезжавший в Соединенные Штаты, имел лучшее образование, чем средний коренной американец, и дети иммигрантов дольше оставались в школе. В течение пятнадцати лет доходы иммигрировавших семей достигали уровня доходов коренных американцев, а через тридцать лет превышали их. Они всегда реже прибегали к государственному вспомоществованию, чем коренное население (24).