Будущее капитализма

В конце концовтри или четыре страны, голосовавшие за присоединение к Европейскому Союзу, в 1994 г. решили значительным большинством в него вступить. 26 марта 1995 г. семь европейских наций отменили контроль на границах между ними (14). Несмотря на все проблемы, Европейское сообщество движется вперед. Конечно, англичане остаются англичанами. Можно получить их голоса, затевая злобный «процесс против Европы», в котором Жан Монне, один из создателей Общего рынка после Второй мировой войны, изображается как «французский торговец бренди, превратившийся в международного бюрократа». Консервативное правительство Англии раскалывается по этому вопросу (15). Но в конце концов они согласятся, потому что у них нет выбора. Вне Европы у англичан нет экономического будущего.

Азиатско-Тихоокеанский регион выглядит лучше, если очень осторожно выбирать, куда вы смотрите, и не обращать внимания на такие места, как Филиппины, Лаос, Камбоджа, Вьетнам и Бирма. Некоторые части этого региона быстро растут. Но эти части представляют лишь 4% мирового ВВП, тогда как другая часть, Япония, представляет 16% мирового ВВП и сжимается. 1,8% годового спада в Японии полностью перевешивают 7% годового роста вне Японии. В результате в первой половине 90-х гг. экономика всего Азиатско-тихоокеанского региона (включая Японию) росла гораздо медленнее, чем экономика Соединенных Штатов (16).

В 1994 г. в Богоре (Индонезия) восемнадцать стран Азиатско-Тихоокеанского региона, в том числе Соединенные Штаты, Канада и Австралия, обещали создать к 2020 г. зону свободной торговли под названием АПЭК — Азиатско-Тихооканское экономическое сотрудничество (АРЕС — Asia-Pacific Economic Cooperation). Что здесь в самом деле приковывает внимание первого встречного, это год — 2020. Когда политические деятели обещают сделать нечто в отдаленном будущем, но в настоящем ничего для этого не предпринимают, то они мошенничают (17). Сказать «2020» — это значит сказать, что в течение вашей и моей жизни там не будет зоны свободной торговли. Встретившись через год, лидеры тех же стран не могли даже договориться об основном расписании движения, ссылаясь на «различия в группе». Как прямо заявил один из участников, у них «не было консенсуса» (18).

В Азиатско-Тихоокеанском регионе попросту не существует основ для торгового блока. Подобно НАФТА, здесь ни у кого нет более широкой концепции политического объединения. Страны находятся на очень различных уровнях экономического развития, и им требуются (желательны) совсем разные торговые режимы. Богатые хотят свободной торговли услугами; бедные хотят таможенной защиты.

Включить в эту группу Америку — значит включить туда троянского коня. Америка не заинтересована в сплоченной торговой группе в Азии. У нее есть собственная НАФТА и слишком много европейских связей. Игра эта называется «разделяй и властвуй». Но Америку нельзя исключить, потому что, в отличие и от Европейского сообщества, и от НАФТА, в таком случае каждая страна региона не найдет в нем своего лучшего торгового партнера. Соединенные Штаты — крупнейший рынок для всех. Без доступа на этот рынок все они провалятся. Все они зажаты между американским рынком, который им нужен, и японскими займами, которых они хотят (19).

Европейскому Общему рынку повезло в том отношении, что он начался с трех стран приблизительно равного населения и не слишком отличавшихся по экономическому развитию (Германии, Франции и Италии), и притом с относительно небольшого числа стран. Ни одна из этих стран не могла доминировать. Консенсус был возможен. В НАФТА дело обстояло наоборот. В нем две из крупнейших в мире экономик соединялись с двумя гораздо меньшими экономиками, и всегда было ясно, кто будет принимать в этой организации большинство решений. С Канадой даже не консультировались, когда президент Буш пригласил Мексику вступить в НАФТА.