Будущее нашего мира. Процветание или гибель?

В предыдущих разделах я ясно показал непримиримые силы, которые ведут или к коллективизации мира, или к катастрофе. Отсюда следует, что «Федерация» означает практически единый социализм в пределах Федерации, ведущий, по мере инкорпорации государства за государством, к мировому социализму. Здесь мы явно продолжаем мысль мистера Стрейта за пределы, им самим до сих пор не осознанные. Ибо совершенно очевидно, что он находится под впечатлением, будто большая часть независимого частного бизнеса так и будет существовать во всем Союзе. Я сомневаюсь, что он считает необходимым идти дальше частичной социализации, уже достигнутой Новым курсом. Но мы представили доказательства того, что борьба за прибыль, дикие дни некоррелированного «бизнеса» закончились навсегда.

Опять-таки, хотя он осознает и заявляет очень ясно, что правительства созданы для человека, а не человек для правительства, хотя он приветствует великую декларацию Собрания, которое создало Американскую Конституцию, в которой «мы, народ Соединенных Штатов», преодолели трения отдельных штатов и установили Американскую Федеративную Конституцию, он, тем не менее, до странности боится замены любых существующих законных правительств в современном мире. Он не любит говорить о «Нас, людях мира». Но многие из нас все больше понимают, что все существующие правительства должны пойти в плавильный котел. Мы верим, что грядет мировая революция и что в великой борьбе за создание западного мирового социализма современные правительства могут исчезнуть, как соломенные шляпы в стремнинах Ниагары. Мистер Стрейт, однако, на этой стадии становится необычайно законопослушным. Мне кажется, он не осознает накапливающиеся силы разрушения, и потому, я думаю, он не решается планировать реконструкцию во всем ее возможном масштабе.

Он избегает говорить даже об очевидной необходимости того, что при Федеральном правительстве монархии Великобритании, Бельгии, Норвегии, Швеции, Голландии, если они вообще выживут, должны стать, подобно выставочным суверенам составных государств бывшей Германской империи, простыми церемониальными пережитками. Возможно, он это понимает, но не говорит об этом прямо. Я не знаю, задумывался ли он о Нью-Йоркской Всемирной выставке 1939 года или о значении королевского визита в Америку в том же году… и о том, как много в британской системе должно быть отвергнуто, чтобы его Федерация стала реальностью. Большинство значений этого слова подразумевает, что «британскому» как системе должен прийти конец. Его Иллюстративная Конституция разработана с прямо-таки преступным игнорированием фундаментальных изменений в человеческих условиях, к которым мы должны будем приспособиться или же погибнуть. Войну он рассматривает саму по себе, а не как прорыв более глубоких противоречий. Но если мы доведем его первоначальные положения до их логического завершения, то нам не придется особенно переживать из-за его образчика конституции, которая должна так справедливо уравновесить составные государства. Упразднение дистанции неизбежно должно заменить местные атрибуции функциональными ассоциациями и привязанностями, если человеческое общество не распадется полностью.

Местные образования растворятся в мировом коллективе, и основные конфликты в постепенно объединяющейся Федерации, скорее всего, будут происходить между различными всемирными типами рабочих организаций.

На этом хватит о Союзе. Одна из выдающихся заслуг мистера Стрейта состоит в том, что у него хватило смелости сделать определенные предложения, на которые мы можем клюнуть. Я сомневаюсь, что европеец мог бы написать такую книгу. Его наивный политический легализм, его идея спасения через конституцию и его явная вера в магическую благотворность частного предпринимательства явно в духе американца, сколько-то американца до Нового курса, который стал, так сказать, еще более американцем, повидав своими глазами усугубляющийся беспорядок в Европе. Так много американцев по-прежнему смотрят на мировые события, как зрители на бейсбольном матче, готовые к громкой поддержке и переживаниям, но не являющиеся настоящими участниками. Они не понимают, что земля колеблется и под их сиденьями и что социальная революция прорывается на поверхность, чтобы и их в свою очередь поглотить. Для большинства из нас, во всяком случае для большинства из нас. которые старше сорока лет, идея фундаментального изменения нашего образа жизни настолько неприятна, что мы сопротивляемся ей до последнего момента.

Мистер Стрейт временами проявляет такое же живое ощущение надвигающегося социального краха, как и я, но ему все еще не приходит в голову, что этот крах может быть окончательным. Могут быть темные века, срыв в варварство, но, по его мнению, человечество как-то ДОЛЖНО со временем выздороветь. Джордж Бернард Шоу недавно говорил то же самое.

Все может быть гораздо хуже.