Будущее нашего мира. Процветание или гибель?

Можно провести относительную параллель вероятного развития нового мирового порядка с историей авиации. Меньше трети века назад девяносто девять человек из ста сказали бы вам, что свободно управляемые полеты невозможны. Воздушные змеи, воздушные шары и, возможно, даже управляемый воздушный шар – вот что они могли бы себе представить. Они знали о таких вещах уже сотню лет. Но машина тяжелее воздуха, летающая вопреки ветру и гравитации?! Они ЗНАЛИ, что это полная чушь. Так называемый «авиатор» представлялся типичным комическим изобретателем. Любой дурак мог смеяться над ним. А теперь посмотрите, насколько полно покорен воздух.

И кто это сделал? Никто и все. Приблизительно двадцать тысяч умов, каждый из которых вносил предложения, конструкции, усовершенствования. Они стимулировали друг друга, они отталкивались друг от друга. Они были похожи на возбужденные ганглии в большом мозгу, посылающие свои импульсы туда и сюда. Это были люди самых разных рас и цвета кожи. Если составлять список известных нам своими воздушными достижениями, в него войдет приблизительно сотня человек, а когда вы приглядитесь к роли, которую они играли, то обнаружите, что по большей части это просто поднятые на щит знаменитости типа Линдберга, которые внешне скромно, но твердо держались в свете рампы и которые не могут претендовать на какой-либо эффективный вклад в авиастроение. Вы увидите много споров о рекордах и приоритете в том или ином конкретном случае, но линии возникновения, выращивания и развития идей будут совершенно непрослеживаемым процессом. Это длится не более трети века перед самыми нашими глазами, и никто не может точно сказать, откуда что произошло. Один человек сказал: «Почему не так?» – и попробовал, а другой сказал: «Почему не этак?» Огромным множеством людей владела одна общая идея, идея столь же древняя, как идея Дедала. Идея «Человек может летать». Внезапно, стремительно, до человека ДОШЛО – и это единственное выражение, которое тут стоит употребить – что полет достижим. И человек, человек как социальное существо, всерьез занялся этим и полетел.

Так будет и с новым мировым порядком, если он когда-нибудь будет достигнут. Все большее число людей считает – до них ДОХОДИТ, – что «Всемирный Мир возможен», Всемирный Мир, в котором люди будут и едины, и свободны, и созидательны. Совершенно неважно, что почти каждый человек пятидесяти лет и старше воспринимает эту идею с жалостливой улыбкой. Главные опасности для такого мира – догматик и претендент на «лидера», который будет пытаться подавить любое ответвление работы, не служащее укреплению его власти. Это движение должно быть и оставаться многоголовым. Допустим, мир решил бы, что Сантос-Дюмон[32] или Хайрам Максим[33] – посланный небом Повелитель Воздуха, дал бы ему право назначить преемника и подчинил бы все эксперименты его вдохновенному контролю. Вероятно, сейчас у нас был бы Повелитель Воздуха с аплодирующей свитой подхалимов, с величайшим достоинством и самодовольством следующих за короткими перелетами по всей стране какого-нибудь неуклюжего, бесполезного и чрезвычайно опасного аппарата.

И все же именно так мы по-прежнему решаем наши политические и социальные проблемы.

Помня о том существенном факте, что Мир для Человека может быть достигнут, если он вообще будет достигнут, только путем наступления на длинном неоднородном фронте, на разной скорости и с самым разным снаряжением. И выдерживая направление только благодаря общей вере в тройную потребность в коллективизме, законе и научном исследовании, мы осознаем невозможность нарисовать такую же устоявшуюся и крепкую картину нового порядка, каким воображал себя старый порядок. Новый порядок будет в безостановочном движении постоянно происходящего, и поэтому он не поддается никакому утопическому описанию. Но тем не менее мы можем перечислить ряд возможностей, которые будут все более и более реализовываться по мере того, как прилив дезинтеграции сменится отливом, обнажая новый порядок.

Для начала мы должны осознать некоторые особенности человеческого поведения, которые слишком часто игнорируются в общеполитических спекуляциях. Мы рассмотрели очень важную роль, которую может сыграть в наших современных трудностях ясное изложение Прав человека, и набросали такую Декларацию. Я полагаю, что в этом Заявлении нет ни одного пункта, который любой человек не счел бы разумным требованием в отношении самого себя. В этом плане он с готовностью под ней подпишется. Но когда его попросят подписаться под ней не только ради того, чтобы этим жестом даровать такие же права всем остальным в мире, но и ради того, чтобы он обязался принести все жертвы, необходимые для ее практической реализации, он обнаружит нежелание «заходить так далеко». Он столкнется с серьезным сопротивлением своего подсознания, которое будет внушать все оправдания его сознательным мыслям.