Будущее не продается

— Скажу тебе по секрету: в принципе, вообще, кроме этих трех блюд, ничего не бывает. Всё остальное — их разновидности. И еще яичница. Что же ты выбираешь?

— Курицу с рисом.

— Ага. Ну, а я поем рыбки, чтобы ноги были прытки. Бегать от разных Ефремов и Владленов.

Енисеев засунул лотки в микроволновку и достал из холодильника другие аксессуары авиационного обеда — завернутые в целлофан ломтики сырокопченой колбасы, ветчины, сыра. Через пять минут стол был накрыт.

— Выпить не предлагаю: у тебя, как ты говоришь, «крышу» сносит, а я только что вышел из запоя.

— Мог бы вообще-то дать какого-нибудь мартини — снять напряжение. С него не очень «крышу» сносит.

— О! Это можно. — Он пошел к пакету в прихожей, порылся, звеня бутылочками, и нашел «мерзавчик» с мартини.

— А почему ты их в пакете держишь?

— Да Надя задумала выбросить, да передумала.

— Она как в воду глядела: чувствовала, что ты приведешь девушку и будешь угощать мартини.

Тут зазвонил домашний телефон. Енисеев и Елена одновременно вздрогнули.

— Ну, вот, это как раз Надя.

Енисеев сделал Елене знак — молчи, мол — и снял трубку. Но это была не Надя, а Ступар, отчаявшийся, видимо, дозвониться по мобильному.

— Илья Петрович, я не очень поздно? Вы меня напугали. На что вы намекали, когда сказали, что Владлена Константиновича интересовало нечто иное, чем желание узнать, что за бывший партнер «заказал» Бориса Михайловича?

— Во-первых, я вам ничего не сказал. Я лишь спросил, не возникало ли у вас самого такой естественной мысли. Я не понимаю, почему вы взяли и выдали Владлену информацию, которой не поделились ни с милицией, ни со следствием, ни с судом? Я ведь знаю: вы дорожите реноме своего заведения в смысле конфиденциальности. Тем более что, вам отлично было известно то, чего не знал о Владлене я. Вы — человек осведомленный.

— Что вы имеете в виду? — с некоторой заминкой спросил Ступар.

— Лев Данилович, не придуривайтесь. Или давайте прекратим разговор.

На другом конце провода повисло молчание. Наконец, Ступар тихим голосом сказал:

— Вы, наверное, говорите о том, что Владлен Константинович — тоже бывший партнер Бориса Михайловича…

— Вы знали это?! Ах, как вы неосторожны! Вы уверены, что теперь, после ваших откровений Владлену, мой телефон не прослушивается? И ваш, кстати, тоже? Я лично ничего не знал о том, что Владлен Константинович — бывший партнер Бориса Михайловича. Но, если вы знали, то как могли сообщить ему конфиденциальную информацию клиента? И почему не поставили в известность следствие о том, что один из бывших партнеров интересуется этими подробностями?

Енисеев сделал Елене знак пальцами перед губами: ешь, мол, это надолго.

— Чего вы добиваетесь? — хрипло спросил Ступар.

— Я хочу, чтобы вы ясно поняли: вы нисколько не обезопасили себя, сделав то, что вы сделали, а как раз наоборот. Подумайте над этим, а мне больше не звоните: я имею право спокойно поужинать?

Положив трубку, Енисеев повернулся к компьютеру, который стоял у него тут же, на кухне, в закутке между посудным шкафом и окном, включил его, вышел в Интернет и написал Ступару письмо на его домашнюю почту:

«Лев Данилович, думаю, можно разок довериться электронной почте. Следов пребывания у себя Владленовского спецназа я не обнаружил, а “Касперский” пока ничего не говорит о попытках пробиться в компьютер извне. “Благодаря” Вашей наводке я разгадал, что именно Владлен Константинович шантажировал угрозой убийства Бориса Михайловича. Поняв это, Владлен и этот его Исаакович взяли меня в довольно крутой оборот. Но если я выберусь из этой ситуации (а я постараюсь), то Вашей роли в этой грязной истории скрывать не буду. После этого Вы уже в свой бизнес прогнозирования не вернетесь. Кстати, если я из этой ситуации не выберусь, то информация о Вас всё равно поступит куда надо — надежный человек сообщит. Добавлю, что мой предыдущий телефонный разговор с Вами Владлен, скорее всего, слышал с помощью напиханных в мою одежду “жучков”. Я специально сделал это, чтобы Вы поняли серьезность своего положения. Вы такой же нежелательный свидетель для Владлена, как и я, с той лишь разницей, что я им нужен, а Вы уже нет. Ваша жизнь висит на волоске. Бежать жаловаться на меня Владлену для Вас не имеет смысла: он всё равно Вас уберет. Предлагаю единственный путь спасения. У Вас много хороших знакомых в милиции и Следственном комитете. Завтра же расскажите им обо всем и добейтесь возбуждения уголовного дела против этой парочки. Послезавтра Вы уже сами станете их сообщником. Отвечать мне не надо. Письмо мое сразу же по прочтении уничтожьте. Я сделаю то же самое».

Отправив послание, Енисеев возвратился к своему уже остывшему ужину. Елена, наливая мартини из бутылочки в рюмку, сказала: